Желтый дьявол. Том 3

Но генерал не договорил: дверь купе открылась, и запыхавшийся японский полковник протянул генералу синий листок.

— Вот. Радиограмма из Владивостока. Спешно. Приказано принять по сетке № 3… Шифр.

— Что? Давайте!

Генерал схватил листок и, вынув из кармана в кителе решетку ключа, приложил ее к бумаге.

Я там:

«…Немедленно начать эвакуацию Забайкалья. Окончить к двадцатому…».

И подпись: «генерал О-Ой».

Генерал вскочил.

— Машину! Едем!

— Что делать с арестантом?

— С арестантом…

Генерал оглянулся и прищурил глаза.

— Ждите приказа. Следить строго…

И, садясь в автомобиль, генерал Судзуки процедил сквозь зубы полковнику:

— Вызвать полковника Сипайло ко мне… Лично… Вечером в пять.

2. Желтый уходит

«Аироплан мой, аироплан.

Спаси меня ты от партизан!..»

(Из партизанского «Шарабана»)

И наступили дни страдные.

На мутной поверхности пьяной атамановской Читы запрыгали пузыри страшной тревоги и паники.

Вспененный, взбудораженный город мечется из дома в дом пугливой мордой, хлопочет, суетится, недоуменно смотрит, истерично взвизгивает, узнает, спрашивает, пытает, протестует, негодует, кричит, машет руками, таинственно шепчет и суматошливо толпится с чемоданами и узлами на перроне Читы первой.

А там: один за другим отходят на восток японские эшелоны.

Вспотевший, красный стоит атаман Семенов перед генералом Судзуки.

— Ваше превосходительство… Да как же это так… Помилуйте… Как же вы нас покидаете… Ведь мы же погибнем… Красные войдут в город.

— А вы их не пускайте, — вежливо говорит генерал Судзуки, поворачиваясь спиной и тем намекая тонко и деликатно, что аудиенция кончилась.

Еще более потный, еще более красный, мечется атаман по квартире.

— Маша! Получил сведения: у Нерчинска зашевелились красные. Маша! Поторопись… Там для тебя купе уже готово…

Маша в кимоно, простоволосая, быстро сует в шкатулку золото и камни.

— Ну, голубка… Пока…

Целует ее на лету атаман.

— Ты не бойся… Тебя будут сопровождать офицеры. В Харбине мы увидимся.

Атаман бросается к дверям, но, вспомнив что-то, останавливается.

— Да… Захвати, пожалуйста, мой новый мундир и теплые носки… До свидания.

Придерживая рукой шашку, атаман вылетает из комнаты и прыгает с крыльца в автомобиль.

— Вперед!! — кричит он.

С беспрестанным ревом, взметая снего-песочную пыль, мчится авто атамана туда… за город… по направлению к аэродрому.

Через десять минут, кряхтя и крякая, усаживается атаман сзади пилота во втором гнезде новенького блестящего ньюпора.

Механик берется за пропеллер.

— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство!

Адъютант Семенова камнем скатывается с хребта взмылен ной лошади и подбегает к аэроплану.

— Ваше превосходительство. Вы же назначили на сегодня заседание оперативного совета.

— Некогда, голубчик, некогда.

— Но, ваше превосходительство! План обороны Читы…

— Сами пусть решают, сами… Скажи: я согласен.

— Но приказ, ваше превосходительство… Вы еще не подписали.

— А, чорт… Да подпиши его сам… Пускай.

… Тах-тах-тах… Ж-ж-ж-ж, — загудел мотор.

Через минуту, отделившись от земли, взвилась белая птица, унося на спине своей тучное атамановское тело. Туда… вперед… к Манчжурии и Харбину.

Атаман осенил себя крестным знамением.

3. Есть еще на свете дураки

— К чорту! Довольно дурака валять. Все равно толку не будет. Читы не удержать. Делайте, как хотите, а я свои части увожу в Монголию. Баста!

Барон Унгерн стучит кулаком по столу и, поднявшись, покидает заседание совета.

— Ну что ж, — говорит генерал Вержбицкий. — Атаман улетел, барон уходит, а мы будем драться… Мы — каппелевцы! Ваше мнение, господа?

— Согласны, согласны.

— Ваше превосходительство…

Дежурный офицер останавливается перед начальником гарнизона, генералом Бангерским.

— …вас вызывают к радио.

— Откуда?

— Из Нерчинска… Красные.

На радиостанции.

— Я начгар Читы генерал Бангерский.

— Я комфронтом Амурского Смирнов.

— Слушаю.

— Генерал! Революционные войска идут на Читу. Сопротивление бесполезно. Во избежание кровопролития, предлагаю перейти на сторону революционных войск. Вам послано письмо бывшего полковника Бурова. Получили вы его или нет?

— Да, получил. Высылаю к вам для переговоров полковника Сотникова. Через три часа он будет в Урульге.

— Ждем.

В Урульге.

— Я — Бондырев… Бывший полковник армии Колчака… Теперь служу революционным войскам, как и Буров, и говорю вам: одумайтесь, бросьте сопротивление и переходите на сторону революционных войск.

Бондырев замолкает, и члены делегации амурского фронта внимательно ждут ответных слов.

— Я — полковник Сотников, герой ледяного похода… Да. Мы согласны соединиться с вами, но… Но мы можем протянуть друг другу руки только в том случае, если вы согласитесь вести борьбу с большевиками за единую неделимую Россию до последней капли крови.

Члены делегации старательно давят улыбки.

— Увы, полковник, это невозможно. Наше предложение: или переходите, или будем воевать.