Желтый дракон ЦЗЯО

— У меня... У меня никогда не было друзей в Малайзии. Этот господин... он, наверное, из полиции.

— У вас?! — невольно вырвалось у Патрика.— Вы сказали — у вас?

Сидевший умоляюще посмотрел на инспектора.

— Клянусь аллахом, мы не виноваты,— начал он быстро говорить, сбиваясь и путаясь,- мы не совершали никакого преступления. Если бы вы могли... Если бы он... Он тяжело заболел и умер. Если бы он не умер, он, конечно бы... Но он умер. А какая ему разница, что будет написано на его могиле? Мы уже все решили, когда он умер. А когда он был жив, мы и не думали. Клянусь аллахом, господин полицейский...

— Вы не ошиблись, я действительно из полиции,— сухо перебил его Ло.— А теперь успокойтесь и расскажите все членораздельно.

— Откуда мы знаем, что вы из полиции?! — почти выкрикнула хозяйка, враждебно глядя на Патрика.

Ло, усмехнувшись, вытащил из кармана удостоверение.

— Из вас вышла бы неплохая актриса, госпожа Карим.

— Вам тоже нужно было быть артистом! — огрызнулась та.— "Сын старого друга"! Ха-ха-ха!

Она нервно засмеялась. Инспектор посмотрел на мужчину.

— Я вас слушаю.

— Это все она придумала,— забормотал мужчина, совершенно подавленный.— Она! Я говорил: не надо. А она слушать ничего не хотела! Я предупреждал: аллах нас покарает...

— Ничтожество,— процедила сквозь зубы госпожа Карим и, воздев глаза кверху, добавила: - Да простит меня аллах,

— У вас будет время выяснить отношения,- заметил Патрик.- Нельзя ли поближе к делу?

— Я... Мы... — начал мужчина.

— Оставь,— раздраженно бросила госпожа Карим,— я сама все расскажу. Ты не способен даже на это!

Она повернулась к Патрику. Ее лицо было искажено злостью.

— Это мой муж — Самсун Карим,— она почти с отвращением произнесла имя сидевшего на стуле мужчины. — Его брат Раззак лет десять назад уехал в Малайзию и там сколотил при личный капитал. У него недавно умерла жена, и он приехал к нам. Я сразу поняла, что он долго не протянет. У него обнаружили цирроз печени. Как-то Самсун заикнулся о наследстве, но Раззак ответил, что почти все оставляет какой-то бедной родственнице жены. Он ее и в глаза-то никогда не видел, но все время твердил, что такова воля его супруги. Нужно совсем потерять стыд, чтобы забыть о своем родном брате и оставить деньги неизвестно кому. Когда он умер, у меня возникла прекрасная мысль, как сохранить деньги. Вот мы и решили... Они были очень похожи... даже я с трудом их различала. Как вам объяснить... Мы поменяли документы: Самсун умер, Раззак остался жить. Он жил один, и никто бы ничего не заметил. Да и сейчас все прошло бы нормально, если бы не эта... не этот недоумок! Да простит меня аллах! Преступления мы никакого не совершали, разве не так? Единственное, в чем нас могут обвинить — это в присвоении чужих документов. Что же, уплатим штраф... Но наследство мы все-таки заберем... Мы подадим в суд... Где это видано, чтобы оставлять наследство неизвестно кому...

Она бросила презрительный взгляд на мужа, который буквально съежился на своем стуле.

— Кретин несчастный! Зачем только я связалась с тобой? - И опять опасливо посмотрела вверх.— Да простит меня аллах!

— Действительно,— согласился Ло,— вы отделаетесь штрафом... если, конечно, все так, как вы говорите...

— Других грехов за нами не водится! - язвительно произнесла жена Карима.

— Это мы увидим. Я пришел к вам совсем по другому делу.

Карим с женой удивленно переглянулись. Патрик вытащил из кармана газету с фотографиями трупов на Блаканг-Мати.

— Вы видели эту газету?

— Мы не интересуемся политикой,— подняла ладонь хозяйка.

— Ваше дело,— пожал плечами Ло.— Но как вы объясните мне это?

Супруги прочитали заголовок, взглянули на фотографии.

— О аллах! — Госпожа Карим побледнела.— Раззак на Блаканг-Мати! "Сад смерти"! О аллах! Но как... А-а! — Она судорожно глотнула воздух, покачнулась и рухнула на пол.

Карим засуетился в поисках воды.

"Играет",— подумал Патрик. Но побледневшее лицо женщины с резко очерченными, изогнувшимися в судороге синими губами явственно говорило о том, что ей действительно стало дурно.

Минут через пять Кариму с помощью Ло удалось привести свою жену в чувство. Вдвоем они усадили ее на тюфяки. Карим бесстрастно призывал на помощь аллаха и подвывал. Женщина смотрела на Патрика мутным, бессмысленным взглядом и еле-еле шевелила губами.

— "Сад смерти"...- глухо бормотала она.— Нечистая сила... О аллах! Магомет наказывает нас! За что? За что? Мы не гневили его... Мы только поменяли... документы...

Постепенно глаза ее стали проясняться. Инспектор перехватил ее взгляд. В нем читался неподдельный страх. Женщина тяжело дышала.

— Клянусь аллахом, господин полицейский, мы здесь ни при чем. Мы ничего не знали! Ничего не знали! Аллах свидетель... Он умер сам. И мы похоронили его как честного мусульманина. Я... я не знаю, как он оказался на этом проклятом... О аллах!

Она зарыдала.

— Да, да,— наконец вмешался Карим,— мы похоронили его, как полагается. На нашем кладбище. Имам[13] может подтвердить. Да и соседи. Аллах свидетель, господин полицейский.

Карим еще раз опасливо взглянул на газету, лежавшую на комоде.