Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

– Наверно, очень близко? – продолжала допытываться эльфийка, и в ее голосе забрезжили странные интонации.

Несмотря на снедавшую сердце боль, я не удержалась от кривой улыбки. Надо же, у Гента и здесь появились доброжелатели, пекшиеся о моральном облике его «невесты»!

– Ближе не бывает, – в упор взглянув в зеленые глаза собеседницы, произнесла я. – Он мой брат.

– Врешь!

Резкость тона заставила меня подпрыгнуть.

– Няв – мой брат, – каждое слово давалось с трудом.

Виарела ничуть не смутилась:

– Не знаю, как зовут твоего брата, но он жив, а этот парень – мертв, поэтому не надо рассказывать сказки, деточка! Эльфы чувствуют смерть. Из твоих родственников в ближайших троих поколениях умерли только бабка и дед по отцовской линии, да дед по материнской.

Я разинула рот от изумления. Все верно… За одним исключением…

А эльфийка продолжала свою мысль:

– Впрочем, зря я на тебя набросилась… Он был усыновлен? Или ты – приемный ребенок?

– Мы близнецы! – раздраженно бросила я, с тревогой всматриваясь в родные черты.

В душе колыхнулась надежда. А вдруг?.. Что именно «вдруг», я не представляла.

Виарела пристально посмотрела сначала на меня, потом на Нява, и вынесла вердикт:

– Определенная схожесть имеется. Но это значит… Нет, быть не может! И тебе я верю…

Она вдруг замолчала. Затем ободрительно хлопнула меня по плечу:

– Иди-ка лучше к жениху, – заметив мое недоумение, Виарела попыталась все прояснить. – Не грусти. Если я говорю, что твой брат жив, это значит, что он жив, а если ты видишь, что он мертв, особенно после стычки с жителями Пустоши, это значит, что мне срочно нужен Лан, ведь только он…

Продолжая бормотать себе под нос нечто нечленораздельное, она удалилась. А я крепко задумалась над ее путаной тирадой. Либо эльфийка немного «того» и воспринимать ее слова всерьез не нужно, либо неподалеку действительно обретается сам правитель Странного Леса, а это значит… Это много чего значит!

Да, она ж раньше упоминала, что Генту повезло – ему помог легендарный герой, только тогда я пропустила эти слова мимо ушей. А если хорошо присмотреться, лежавший у могилы парень не так уж и похож на моего брата… У Нява и волосы светлее, и брови темнее, и нос слегка курносый. И не было у него старого шрама на шее!

– Не смотри. – Кто-то резко обернул меня лицом к себе. – Ты слишком молода… А это всего лишь тело. Пустышка.

Тот самый беловолосый любитель сушеной рыбы, которого я приняла за повесившегося. Взгляд участливый… и заинтересованный. Где-то я его видела раньше, еще во Влае, но где? Эх, память девичья… Вот бабушка никогда ничего не забывает. Как она там? Наверняка сидят с мамой на веранде, перемывают кости соседям. На небольшом столике – неизменная ваза с алыми маками. Цветы так красиво смотрятся напротив старинного портрета… красное на белом… на белом!

– Вегакл! – не удержалась я от придуманного в детстве восклицания для замены идиом, без которых в Веселом квартале не обойтись.

Черные брови на остром треугольном лице собеседника стремительно взлетели вверх.

– Где теперь меня так называют? – справившись с изумлением, поинтересовался он.

А у меня все иные слова вылетели из головы. Подумать только, я разговариваю с самим Ланом! С легендарным героем, чье имя давно стало нарицательным. С тем, кто когда-то в одиночку спас мир. С правителем Старилеса. С тайной мечтой всего женского населения континента!

– В Клуссе, наверное, – со вздохом заключил новый знакомый. – Там такие выдумщики… Но я предпочитаю, чтобы меня звали просто…

– Лан! – прервала его Виарела, оттесняя меня в сторону. – Я сейчас такое тебе скажу!..

И посмотрела на меня. Я сделала вид, будто не поняла намека. Эльфийка хмыкнула и потянула беловолосого не-людя в сторону. Идти за ними мне не позволило воспитание, однако оно было не против немного подслушать.

– …согласись, у нее недавно никто из родственников не умирал…

Правитель Старилеса согласно кивнул. Зыркнул в мою сторону – и, подхватив Виарелу под руку, двинулся к селению. Но мне и этого хватило!

Словно на крыльях я полетела в Счастливый Дом, предварительно догадавшись спросить, где он находится.

Какие же мы все-таки разные! У людей подобные строения именуются Домами Отчаяния, поскольку попадают туда лишь те, у кого нет ни малейших шансов выздороветь дома, кому необходимо постоянное наблюдение лекарей. Приземистые серые здания, всем своим видом будто утверждавшие торжество болезни… Я видела их.

Это богачи могут позволить себе раскошелиться на домашнего врача, по совместительству – мага, а торговцы средней руки – нанять умелую сиделку. Обычные горожане часто довольствуются помощью учеников да недоучившихся студиозусов. Платят им гораздо меньше… Правда, и результат частенько не ахти. В деревне же вообще кроме бабки-знахарки медицинскую помощь оказать некому.