Желтый Мрак

Кондратий не спорил. Он знал, что у проводника нос как у волка. Он держался за веревку и как будто плыл в белой струящейся мгле. Кони спорым шагом шли куда-то один за другим. Их ноги уже стали грузнуть в снегу выше, чем по колено. И вдруг снег перестал падать. Мокрые от пота и снега, кони тяжело вздували бока. Скалы выступили из белого мрака. Целые водопады обрушивались с утесов, и уходили в откосы щебня. Мокрые скалы нависали, ежеминутно грозя обвалом. Ослепительно сверкнуло солнце. Белым дымом заклубился вокруг туман. Снова все исчезло. Потом конь Кондратия захрипел и остановился. При следующем порыве ветра у самых ног коня открылась бездна. Конь спокойно глядел вниз. Где-то далеко, под яркими лучами солнца сверкала зеленая долина. Кондратий увидел, что он ехал вторым. Впереди был Джанмурчи. В следующее мгновение ему показалось, что проводник падает. Киргиз вместе с конем скользнул куда-то вниз, всадник и конь исчезли. Мелькнул только круп коня. Кондратий понял, что они перевалили черный ледник и теперь начался почти отвесный спуск.

— Не слезать! — закричал он, повернувшись назад. — Пешком не пройдешь! — и храбро направил коня вслед за Джанмурчи.

Глава VII. Желтый мрак

По крутой тропе с винтовками в руках осторожно приближались пограничники. Наконец они достигли домика. Еще на заре зоркий глаз Джанмурчи увидел его среди желтых скал. Кондратий справедливо рассудил, что здесь, где на сотню верст кругом не было леса, выстроить дом было большой роскошью. Поэтому он изменил маршрут и непременно решил добраться до домика. Дом стоял на вершине утеса и с трех сторон был почти недоступен. Он был сложен из плит желтого известняка, крыша была сделана из бревен. Джанмурчи и несколько солдат рыскали внизу, отыскивая людей, а Кондратий подошел к двери дома. Дом был необитаем. Недалеко в земле была тяжелая дверь, обитая железом. Повидимому здесь был погреб. Несколько красноармейцев сбили замок и раскрыли дверь. Оса спустился в подвал. Большая душная комната от пола до потолка была завалена бурдюками и твердым опием. Дурман сразу ударил в голову.

— Очумеешь! Хуже, чем в кабаке! — подмигивая с радостным изумлением сказал Саламатин.

Кондратий задумчиво осмотрел склад и приказал подсчитать опий. Когда он вышел из подвала, то увидел, что несколько солдат и Джанмурчи вели к нему какого-то старика.

— Мана опийная контора Байзака, — сказал Джанмурчи. — А это его человек, — продолжал он, указывая на старика. Вся контрабанда приходит из Китая сюда и берет опий.

Джанмурчи отошел в сторону и Кондратий смотрел на старика. Он отвел его в сторону, и они уселись на камень. Тонкие плиты песчаника ломались и звенели, как ледок, под ногами. Кругом шла радостная суета. Солдаты понимали, что поход окончен, так как даже это количество опия трудно было сразу захватить с собой. Уставшие люди разводили костер, чистили оружие, зашивали дырки и натягивали брезент на дом, вместо разрушенной крыши. Кондратий задумчивым усталым взглядом окинул местность вокруг. Желтые утесы отбрасывали солнечные лучи, внизу, в котловине желтый сумрак тоскливо застилал чахлую траву. Красными отеками сбегали полосы глины. Мокрые от растаявшего снега скалы блестели, как-будто сплошь были покрыты серебрянными одуванчиками. Старик-контрабандист, суровый и жесткий, с запавшими тусклыми глазами и непроницаемым лицом, долго сидел, как изваяние и о чем-то думал.

— Почему здесь никого нет? — спросил Кондратий.

— Тюра, тут были четыре русских охотника. Их нанял Байзак. Но они были глупые люди. И потому умерли.

— Расскажи, как это было, — сказал Кондратий.

Старик заговорил медленным глухим голосом.

Старик заговорил медленным глухим голосом.