Желтый Мрак

Будай не заметил, как прошел день и опомнился только у своего дома. Едва успел он войти в дом и зажечь лампу, в дверь постучали.

— Войдите! — сказал Будай.

— Вы товарищ командир полка? — спросил незнакомец в военной форме.

— Я, — ответил Будай.

— Прочтите!

Будай пошел к столу. Это было предписание об обыске. Будай выпрямился.

— Я ищу парчевый халат! — сказал человек, стоя в темном углу. Он пред'явил свои документы. Потом странно улыбнулся и сказал.

— Я без понятых. Я вовсе не хочу делать скандала. — А, да вот он самый, — и посетитель протянул руку к гвоздю.

— Этот халат приподнесен мне публично! — сказал оскорбленный Будай.

— Я знаю только то, что он был пред'явлен раньше! — холодно ответил следователь.

— Посмотрите! Вот моя метка! — Тут он протянул вторую бумагу. Это было заявление о взяточничестве Будая. Командир полка увидел, что вместо подписей за неграмотностью, полсотни его почитателей пришлепнули свои пальцы.

— Ваш помощник примет ваши обязанности. — Сдержанно поклонился следователь и вышел из комнаты.

 Будай, не помня себя, без шапки выбежал на улицу и направился к помощнику. В комнате разлился желтый полумрак. Оплывшая свеча мерцала, освещая троих людей. Их позы и лица годились бы для изображения молчаливого отчаяния. На диване сидела женщина. Она обхватила колени руками и неподвижно смотрела в черный исчезавший потолок. Она молчала, но ее большие зеленые глаза казались слепыми от слез. Другая женщина сидела у стола. Она уставилась на огонь не мигая, без движения смотрела на свечу. Пламя колебалось каждый раз, когда ходивший по комнате маленького роста человек доходил до стола. Он шагал четко и размеренно, как маятник. Шпоры звенели, как будто отбивали секунды. Будай молча огляделся и тихим комом опустился в темный угол дивана. Его лица не стало видно. Только большая спина горбом выставилась из темноты. Маленький кавалерист упорно шагал из угла в угол, попыхивая большой трубкой. Около часа продолжалось молчание.

— Да не молчите! Не молчите же вы! Кондратий! Перестань ходить по комнате. — Звон шпор продолжался. Кавалерист как будто не слышал. Вслед за ним попрежнему плыли белые клубы дыма. Будай поднялся с дивана и выпрямился во весь свой могучий рост.

— Кто скажет, что я человек нечестный? — громко сказал он, но ему никто не ответил. Шагавший по комнате кавалерист прошел мимо.

— Будай! Три года мы живем на границе, — раздался печальный голос с дивана. — Три года ты был начальником участка. Ты умен. Ты честен. Мы жили, как одна семья. А теперь ты обвинен во взяточничестве? Будай!.. — Ее голос, прозвучал, как жалоба ребенка. Великан долго молчал, потом заговорил глухо и спокойно:

— Я рад, что моя канитель окончилась, — устало и безнадежно проговорил он. — Я устал. Пять лет я ходил здесь между ловушками и капканами.

— Я вам говорю, что за мной охотились пять лет. Я шел за отцом контрабанды осторожно, как за тигром. Но тигр шел по моим следам. Это бывает. Как я ни оглядывался, все-таки нападение произошло сзади. Что делать? Это тоже бывает.

— Но ведь это ложь! Это все ложь! — закричала блондинка у стола. — Об'ясни им, что вся эта жалоба только гнусная клевета.

— Больше пятидесяти свидетелей! — коротко заметил маленький кавалерист. Он проговорил эти слова таким безразличным голосом, каким докладывал Будаю об убитых в раз'езде. Будай снова заговорил.

— Со мной пытались играть в кости. Пробовали втянуть меня в пьянство. Я только теперь узнал, что опереточная актриса из Москвы была выписана только для меня. — Он горько засмеялся и продолжал.

— Я был мальчиком, которого хотели развратить!

— Или монахом! Недаром тебя зовут Антоний! — сказал Кондратий. Глухо, как будто думая про себя, Будай заговорил безразличным голосом.

— Будь это в начале моей службы, я бы так легко не попался. Но я устал. Отец контрабанды с глазу на глаз предложил мне примирение. И позвал в гости. Я не думал, что он нарушит шариат. Он обещал прекратить свою деятельность. И я от моей великой усталости подумал, что это возможно.

— Ну, а дальше? — перебила его жена, подняв к огню заплаканное лицо.

— Я пошел к нему в гости. Их было человек пятьдесят. Меня встретили с почетом. Кланялись в пояс. Я терпел всю эту комедию. Потом на меня набросили парчевый халат. Я его снял. За мной понесли его в дом. Год назад халат был пред'явлен в центре. Гости были только свидетелями.

— Зачем ты пошел к ним? — спросил Кондратий.

— Было подано несколько жалоб о том, что я презираю местные обычаи, ответил командир полка.

— Позови сюда следователя, — храбро проговорила жена Кондратия.

— Чтобы скомпрометировать его? — спросил Будай и кивнул на своего помощника.

— Ну?! — насмешливо сказал кавалерист.

— Кондратий! кого ты ловишь? — спокойно спросил Будай своего помощника.

— Контрабандистов? — удивленно ответил Кондратий.

— Кто занимается контрабандой?

— Бедняки, которые работают на проценты.

— Кондратий! Кто ими руководит?

— Мелкие собственники.

— А ими?

— Будай, ты одурел. Ты везде видишь заговоры.

— Кондратий! Я не одурел: ими руководит предгорсовета Байзак.