Желтый ценник

– Ничего, – улыбнулась Ася. – Но учтите, я буду судиться долго и упорно, дойду до суда Страсбурга по правам человека, потом найду всех остальных девяносто девять предпринимателей из вашего списка, а в нашем маленьком городке это возможно, и научу их, как с вами бороться. – Ася обернулась ко Второму. – А тебя, малыш, я запомню на всю жизнь.

Второй рассмеялся в голос. Видно было, что шутка ему очень понравилась.

Кто-то, кажется мужчина, вытолкнул ее из автобуса, что-то сказал; Ася очнулась, отошла в сторону, огляделась. Она стояла на остановке и смотрела, как люди заходят в автобус, двери закрываются, мужчина стоит рядом, улыбается, дружелюбно кивает. Подошел новый автобус, – вышел красивый плотный блондин в розовой бейсболке. Должно быть, бейсболка дочкина.

– Вам плохо? – спросил блондин.

– Мне надо домой, – прошептала Ася и заторопилась.

Открыла дверь ключом, в прихожей увидела кроссовки Руслана.

Он сидел на кухне, ел суп и смотрел телевизор.

– Есть будешь?

Ася отказалась, присела на край диванчика, обитого зеленым дерматином.

– Хоть бы ведро убрала. Все разбросала. Срач кругом.

– Пол мыла, не успела. Извини.

– Да надоело твое «извини». Вечно дома хлеба нет. Ромка сказал, что тебя на таможню вызвали. – Лицо его напряжено от желания нагрубить. Он глядел так, как будто с большим нетерпением ждал еще одной оплошности.

Ася медлила с ответом. «Как я ему скажу?» – спрашивала она себя. Перед ней сидел очень знакомый и в то же время очень изменившийся человек. Молодой, здоровый, загорелый, с открытым и уверенным взглядом, в последнее время ставший особенно раздражительным и невыдержанным. Может, устал, нервы или влюбился.

– Опять во что-то вляпалась?

– Я не виновата, – всплеснула руками Ася.

– Естественно, – желчно остановил ее Руслан, – все вокруг виноваты, одна ты пушистая.

– Руслан, давай поговорим без скандала. У меня штраф триста двадцать четыре тысячи рублей.

Как и ожидалось, впечатление, произведенное цифрой, было очень сильным, потому что Руслан от души расхохотался.

– Триста двадцать четыре? А чего не пятьсот? Или вообще давай миллион. Уж если шутить, так на полную катушку.

– Я не шучу.

Нахлынули разные мысли, снова ожило то, что хотелось забыть, оторвать от себя навсегда. Нет, оказывается, еще не все кончено.

Руслан замер, переменился в лице. Отодвигая пустую тарелку, он пристально и с неприязнью смотрел на Асю своими коричневыми глазами.

– Ты с ума сошла? – Руслан становился все мрачнее и мрачнее.

Следующие минуты Ася помнит эпизодически. Ей было все равно, что он говорит, куда он ее зовет и что задумал. Она слышала, как повторялись некоторые фразы, она что-то говорила в ответ. Его голос был как терка, монотонно снимал слой за слоем безрадостные перспективы: что они сделали, что делают теперь и что может случиться дальше.

Ася сидела, зажав ладони между колен, в лучах яркого солнца. Но ничто не приносило утешения и тепла.

При этом рядом с ней постоянно парил образ Второго со страдальческим благородным лицом и заболоченными глазами.

Руслан повысил голос:

– Ты меня слышишь?

– Я знаю.

– Что ты знаешь? Ты вообще где?

– Слушай, он мне пистолет приставил к затылку, – обернулась Ася к Руслану.

– Не выдумывай! – вскипел Руслан. – Давай ешь, и пойдем к адвокату.

– Да. Я им тоже сказала, что без адвоката не подпишу.

– Хоть что-то разумное. Знаешь, что я подумал: давай мы с тобой годика на два разведемся.

– Как это? – вздрогнула Ася. Его предложение прозвучало как пощечина.

Руслан торопливо перешел на приглушенный шепот:

– Как ты не понимаешь, все арестуют, нас выкинут на улицу.

– Не посмеют, у нас дети маленькие и другого жилья у нас нет.

– Еще как посмеют. Оглянуться не успеешь, как будешь валяться на свалке. А если разведемся, все перепишем на меня. И все шито-крыто. Всего два года.

План был идеальный, за исключением одного: Асю больше всего потрясла перемена в Руслане, она не узнавала его. «Он мог обозвать, оскорбить, наорать, но он нашел неприемлемо опасную замену – прикоснулся к свидетельству о браке. Вообще, он не должен думать на эту тему. Они семья, одна команда, одно государство. Они должны все делать как всегда: главное – быть вместе».

– Если я разведусь, то это на всю жизнь, – вскипела Ася.

Руслан промолчал.

С этой секунды Асина жизнь изменилась диким образом. Ей непременно нужно было вести себя так, будто ровно ничего не произошло. Ася попыталась улыбнуться, получилось криво и неестественно, мышцы свело судорогой, словно пощечина была физической, а не моральной.

Остальные месяцы были самыми трудными. Каждый день Ася продолжала работать, бодаться с таможенниками, и каждую ночь ей снились кошмары. Просыпаясь, она плыла в кровати, кричала, вздрагивала, тонула в половодье простыней. Ася медленно приходила в себя, а кровать качалась не останавливаясь, видимо, кошмар продолжался наяву.