Желтый вождь. Одинокое ранчо

Фрэнк жаждет узнать правду. Каждый час, проведенный в неведении, приравнивается к танталовым мукам. И одновременно он боится спросить из страха получить ответ, который причинит ему страшную боль.

Хэмерсли почти завидует Уолту Уайлдеру с его немудреной любовью, легкой победой и почти гротескным объяснением. Он хотел бы действовать с такой же свободой и получить такой же ответ. Успех товарища должен был бы придать ему уверенности, но нет. Два эти случая несопоставимы.

Поэтому кентуккиец оттягивает момент истины как может из опасения неудачи. В возможностях недостатка нет. Почти все время он проводит наедине с той, которую обожает. Никто не стоит у него на пути, уж точно не ревнивый брат. Дон Валериан пренебрегает всеми канонами братского долга – если подобная мысль, конечно, приходит ему в голову. День напролет полковник гуляет по долине или совершает более дальние вылазки в обществе бывшего рейнджера, у которого всегда есть в запасе увлекательная история о богатой приключениями жизни в прериях.

Когда Уолт дома, у него находится своя компания, поэтому времени поговорить со своим товарищем у него немного. Ему хватает общества Кончиты.

Еще меньше опасается Хэмерсли вмешательства дона Просперо. Погруженный в изучение природы, отставной армейский хирург проводит большую часть времени в общении с ней. Более половины дня его нет дома – он ловит ящериц в расселинах скал, насаживает насекомых на булавки из игл магвая, или собирает растения, которые кажутся ему не внесенными в составленные ботаниками списки. Погруженный в эти мирные занятия, врач, вероятно, счастливее всех окружающих – в том числе тех, чьи сердца одержимы всепоглощающей страстью, ибо она приносит много наслаждения, но зачастую и много горя.

Будучи так близко от объекта обожания, имея возможность постоянно находиться рядом, Хэмерсли боготворит предмет своей любви, но молча.

Глава 42. Опасный замысел

Наконец подходят день и час, на которые молодой кентуккиец наметил отбытие. Приближение этой даты не радует его. Напротив, перспектива отъезда причиняет ему боль. Он готов навсегда остаться в этом уединенном месте – при условии, что Адела Миранда будет рядом. Он уезжает с неохотой, и желал бы задержаться, но повинуется чувству долга. Пора позаботиться о правосудии для погибших погонщиков каравана, и если получится, наказать их убийц. С этим намерением Фрэнк собирается дойти до Дель-Норте, а если понадобится, то и до самого Альбукерке. Принимая во внимание полученные от бывшего коменданта сведения, а также подозрительные обстоятельства, молодой американец разрабатывает план действий. Он решает призвать Урагу к ответу, но на этот раз не посредством благородной дуэли, но через справедливый суд. Если такой сыщется в Нью-Мексико.

– Если все обернется как мы предполагали, я попытаюсь разыскать негодяя в его собственном логове, – заявляет он в разговоре с Мирандой. – А если не застану его там, буду преследовать повсюду, по всей Мексике.

– Тут есть еще кое-кто, кто примет участие в погоне, – восклицает экс-рейнджер, только что вошедший в комнату. – Да, Фрэнк, мы доберемся хоть до сердца Мексики, до гор Монтесумы, если угодно, но достанем этого скунса.

– Не сомневаюсь, полковник, – продолжает Хэмерсли, довольный энергичным предложением помощи со стороны старого товарища, но не позволивший увести себя в сторону. – В вашей стране найдется правосудие, чтобы покарать такое возмутительное деяние.

– Дорогой мой дон Франсиско, – отвечает мексиканец, спокойно скручивая сигарриту. – Правосудие на стороне тех, у кого есть власть и деньги, чтобы его купить. Вам следует знать, что в Нью-Мексико прав тот, кто сильнее, и тут пока ничего не попишешь. Моей несчастной родной провинцией снова управляет дон Мануэль Армихо. Если я вам скажу, что нынешнего своего положения он достиг как раз благодаря такому же преступлению, о каком вы говорите, то можно понять, какого правосудия стоит от него ожидать. Мануэль Армихо был пастухом. Его наниматель, сеньор Чавес, велел перегнать ему отару из тридцати тысяч овец на рынок в Чиуауа. Во время пути по Хорнада-дель-Муэрте Армихо и двое его сообщников переоделись в апачей и напали на товарищей-пастухов, убили их и завладели скотом. Сняв перья и смыв с лиц раскраску, они перегнали овец на другой рынок, продали их, а сами вернулись к Чавесу с рассказом про нападение индейцев и про то, как чудом сохранили свои скальпы. Вот вам правдивая история генерала Мануэля Армихо, губернатора Нью-Мексико. И то было только начало. Имея на совести это и множество подобных преступлений, не думаете ли вы, что он посмотрит сквозь пальцы на деяния Хиля Ураги, своего достойного ученика? Нет, сеньор, вам ни за что не удастся доказать в открытом суде, что комендант Альбукерке является именно тем субъектом, который ограбил вас и убил ваших людей.