Желтый вождь. Одинокое ранчо

Если кто-то и не знает о подобного рода оружии или о способе передачи его посредством коварных посланцев, то ему не долго пришлось бы оставаться в неведении. Едва предупреждение срывается с уст Уайлдера, как с десяток дикарей вскакивает на коней. Каждый сжимает лук и связку приготовленных стрел. И не успевают осажденные торговцы предпринять хоть какие-нибудь предупредительные меры или посовещаться, как пиротехническое представление начинается.

Лучники галопируют вокруг осажденного лагеря, укрываясь за собственными лошадьми – на виду остаются только одна нога и рука. На миг тут и там показывается лицо, но тут же исчезает. Скачут они не столько по кругу, сколько по спирали – с каждым витком индейцы приближаются, пока не оказываются на расстоянии, с которого могут запустить свои зажигательные снаряды.

– К оружию, парни! – звучит торопливая команда проводника, поддержанная одобрительным восклицанием хозяина каравана.

– Готовься, ребята! – продолжает Уолт. – Вот-вот начнется. Разбейтесь по двое. Один срезает лошадь, другой снимает всадника, как только тот остается без прикрытия. Хорошенько прицельтесь, прежде чем спустить курок, и не тратьте попусту патроны. Ага, файерверк начинается!

– Готовься, ребята! Один срезает лошадь, другой снимает всадника

Как и сказал Уайлдер, от одного из участников кавалькады отделяется горящая искра, взмывающая вверх подобно ракете, и по параболической траектории устремляющаяся к корралю. Она падает, не долетев до цели ярдов двадцать, и утыкается в песок, дымя и шкворча.

– Еще не достают, – восклицает проводник. – Зато ваш покорный своего достанет – по крайней мере, того скунса на светло-буром мустанге. Так что можете вычеркивать его из списка огнестрельщиков.

Одновременно с последним словом раздается треск винтовки Уайлдера. Молодой прерийный торговец, предполагая, что товарищ целился только в коня, вскидывает ружье, готовый поймать в прицел оставшегося без защиты наездника.

– Нет нужды, Фрэнк, – останавливает его проводник. – Уолт Уайлдер не тратит два заряда пороха в таких случаях. Приберегите выстрел вон для того следующего мерзавца, как только он подойдет поближе. Гляньте-ка! Я знал, что выбью его из стремян, как бы он за них не цеплялся. Вот, плюхается в траву!

Хэмерсли, подобно прочим в коррале, посчитал, что пуля прошла мимо, поскольку индеец остается сидеть на лошади и некоторое время продолжает скачку. Не выказывает признаков ранения и животное. Иное дело – всадник. Посылая стрелу, дикарь приоткрыл лицо, одну руку и часть второй. И прежде чем успел убрать их, пуля Уолта прошила опорную руку, перебив кость у локтевого сустава. Индеец держится цепко, как белка, понимая, что падение будет означать верную смерть. Но вопреки всем его усилиям, сломанная рука отказалась служить, и вот с отчаянным воплем команч сваливается наконец наземь. Прежде чем он успевает вскочить, в его тело вонзается свинцовый гонец от одного из белых, охранявших ту сторону, замертво уложив краснокожего на песок.

Засевшие среди фургонов не разражаются торжествующим криком – ситуация слишком опасна, чтобы предаваться пустому ликованию. Стрелявший поспешно перезаряжает винтовку, тогда как другие лежат молча и неподвижно, каждый высматривая свой шанс.

Падение товарища преподает разбойникам урок, и на время их приближение делается более осторожным. Но крики зрителей из внешнего круга подстегивают их к новому усилию, потому как малейшее проявление трусости привело бы к неизбежным насмешкам. Вооруженные огненными стрелами воины представляют собой молодежь, отобранную для этого опасного задания, либо добровольцев. Взгляды вождя и старших товарищей устремлены на них. Индейцы жаждут славы и не принимают в расчет собственную жизнь в надежде достичь самой завидной для юношей цели – быть принятыми в ранг воинов, а возможно, достичь в один прекрасный день и ранга вождя.

Подогреваемые этой мыслью, молодые команчи вскоре забывают про заминку, вызванную падением собрата. Отбросив осторожность, всадники приближаются, пока их стрелы одна за другой не вспархивают в воздух, обрушившись затяжным дождем из ракет-палочек на тенты собранных в корраль фургонов.

Некоторые из воинов падают под выстрелами из-за баррикады, но их места занимают новые добровольцы из внешнего круга, и огненный дождь продолжается, пока над крышей одного из фургонов не появляется столбик белого дыма. Вскоре они показываются и над другими местами в укреплении.

Но осажденные этого не видят. Вырывающиеся из стволов их ружей, ведущий беглый огонь, клубы порохового дыма затягивают все вокруг густым, пахнущим серой облаком – даже белые крыши фургонов едва различимы, а уж тем более те места, где ткань начинает тлеть.

Но вскоре нечто помимо дыма становится видимым, а также слышимым. Тут и там с резким треском наружу вырывается пламя, постепенно набирающее силу. Пламя, которое вырывается не из дул винтовок, и звук, не имеющий отношения к щелчкам капсюлей.

Уайлдер, наблюдавший за всем сразу, первый замечает беду.