Желтый жилет

Молния куртки с шумом прорычала, на секунду заглохнув где-то посередине. Опять ткань зажевала, сволочь…

Настроение от неприятного пробуждения было так себе, поэтому я натянул раздраженно тонкую шапку и торопливо выбрался наружу, сразу же вырвавшись из душной ограниченности вагончика в приятную свежую прохладу свободного пространства.

Уже стояла ночь. Солнце давно зашло, и прямо над головой пылал ослепительно уличный фонарь, подключенный общей сетью к ограждению.

Ну, как ограждению… Если бы полутораметровые квадраты из железной рамы и дребезжащей сетки можно было назвать хоть сколь-нибудь достойным ограждением, это оно и было. Еще к ним крепились полотна из тонкого пластика. Вроде как закрывать обзор извне, но по факту просвечивали настолько, что только слепой бы ничего не заметил. Ну и красная гирлянда – уж точно надежная защита от инопланетных захватчиков.

Я вздохнул и глянул через дорогу, где стройка была огорожена высоким непроходимым забором с протянутой вдоль колючей проволокой. Вот где люди живут, это да!

Прохладный воздух приятно обдувал лицо.

Рабочие ушли, нерадиво разбросав по территории инструменты, что прибавляло нам геморроя. Ночная жизнь великой столицы была в самом разгаре, и прохожие то и дело шастали туда-сюда по тропинке, не забывая с любопытством заглядывать за ограду.

Зачесалась нервно ладонь.

Не раз мне говорили расслабиться и сидеть спокойно, однако в таких условиях не угадаешь, когда какому-нибудь энтузиасту взбредет отколупать тонкую проволоку, связывавшую вместе квадратные оградки, и забежать на огонек за так любезно оставленной на горе арматуры болгаркой.

— Всего неделя, — пробормотал я себе под нос. — Одна гребаная неделя, и домой. А там матрас, душ. И нормальный унитаз!

Я прошел по доскам до туалета, фиолетового скворечника с некогда белой крышей, от которого за километр несло кое-чем нехорошим. Дверь будки открылась с раздражающим скрежетом, оповещающим всех окружающих о том, куда ты отошел делать свои дела.

Глаза сразу же заслезились. Поверьте, когда в течение недели пятнадцать человек облегчаются в бак размером с детскую ванну, остается только плакать. И это вполне естественно.

Кстати, не знаю, кто приделал сюда сиденье. Этот гений правда думал, что кто-то станет касаться сие непотребства драгоценной пятой точкой?

— Унитаз, унитаз. Как тебя не хватает!

Снова затрещала пружина.

Я выбрался наружу и сразу же перебежал к «душевой», так мы называли сколоченную из досок и обшитую оргкровлей маленькую будку, где раз в неделю (можно и реже, зависит от желания) ты намывался на холоде из здоровенного тазика, куда сливал разогретую чайником воду.

Пол душевой был завален наполненными из водовоза пятилитровыми бутылками. Такие же стояли в вагончике для умывания и питья (хотя при наличии лишних денег я бы все же остерегся).

Полоснул по-быстрому руки. День сегодня оказался прохладный, поэтому от воды мгновенно свело суставы.

— Тебе двадцать пять, а ноешь как старик.

Вытерев руки висевшей на гвоздике тряпицей, я вынул из кармана пачку сигарет и закурил, с наслаждением сделав первую после пробуждения затяжку.

Раньше мне хватало пачки на неделю, а тут едва растягиваешь на два дня, настолько нечем отвлечься, кроме как выйти на перекур.

Подождав, пока аромат «скворечника» падет под вонью сигарет, я вернулся в вагончик. Борисыч еще сидел на стуле с прикрученным к нему для мягкости куском поролона. Судя по всему, идти на отбой он не торопился, поэтому я нехотя поставил чайник и вытащил из холодильника заранее нарезанную на ломтики колбасу.

Честно говоря, не нравилась мне его компания. Мало того, что поговорить с ним было не о чем ввиду возраста, так еще из-за того же возраста обращался он ко мне… скажем так, с высоты своего неисчерпаемого опыта.

Электрический чайник громко захрустел, принявшись разогревать натужно хлорированную воду.

Я разложил несколько кусков хлеба на холодильнике и шлепнул сверху копченую колбасу. От приятного чесночного запаха в желудке сразу заворчало, и под языком образовалась слюна.

Еда – одна из немногих доступных здесь радостей. Если б не деньги, весь день только и делал бы, что ел.

— Кстати, ты тут ничего, случаем, не замечал в последнее время? — вдруг отвлек меня от колбасы странный вопрос.

— В смысле?

Лысеющий Борисыч промочил кончиком языка пересохшие губы.

— Ну, необычного, например.

— Да вроде нет, — пожал я плечами. — Разве что эти сволочи с утра опять ошивались у обрезков. Просил же перенести к нам поближе, так ведь не захотели руками таскать. Ждут КАМАЗ, а до него еще неделя.

Завелись у нас друзья из желто-белой банды. Судя по спецовкам, из местных дворников. В третий раз пытаются стащить обрезки труб, да все никак. В последний раз будто назло увели крышку от люка. И главное, не поймать же никак, и камер нет.

— А что? — спросил я после паузы.

Борисыч отвел взгляд и почесал задумчиво щетину. Очевидно, что-то его тревожило, да и в целом в последнюю пару дней вел он себя как-то тихо.