Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы

Тамара только что озвучила вслух все, что он пытался держать в себе. Проблемы у Рудкова действительно были, Косенкова оказалась права во всем. Свои комплексы он пытался скрывать, но от Тамары и этого не утаишь. А что касается семейной жизни… Да в ней не только неприятности, этой семейной жизни и вовсе нет! Сегодня он написал Наташе и попытался помириться с ней, но девушка сначала игнорировала его, а потом ответила, что не желает больше иметь с ним никаких дел, и попросту заблокировала его номер. Проще сказать, с чем у Василия не было проблем. А таких аспектов в жизни у Рудкова, увы, не имелось.

– Простите, если вас обидел. – Он пошел на попятную. – Не хотел, честно.

– Я не обижаюсь, – спокойно произнесла Тамара. – Просто пытаюсь наладить с вами нормальные рабочие отношения. Не забудьте сейчас повернуть направо, мы едем на улицу Невскую, к родителям Ильяшова.

– А вы уверены, что мы застанем кого-нибудь из них дома? – поинтересовался Василий. – Сейчас половина третьего дня, если оба находятся на работе?

– Владимир – возможно, а вот Анна – швея, она выполняет заказы клиентов на дому, – напомнила Тамара. – Вы же сами читали информацию о них!

– А, точно, из головы вылетело, – кивнул Василий.

Он повернул направо и выехал на улицу Невскую. Дом номер тридцать пять находился едва ли не в центре города, неподалеку от Невского проспекта. Про себя Василий подумал, что квартиру в таком районе города могут себе позволить лишь очень обеспеченные люди.

– Неплохо устроились! – заметил Василий, имея в виду престижное местоположение дома Ильяшовых. – Судя по всему, живут богато!

– Не забывайте о том, что Владимир – довольно известный физик, – проговорила Тамара. – У него гранты, а это – весьма солидные суммы денег. Они могут жить хоть в частном особняке, если бы этого хотели.

– Тогда удивительно, что они предпочли квартиру, – произнес Рудков. – Будь у меня такая большая зарплата, я бы себе купил частный дом где-нибудь на морском побережье.

– И ни дня бы не работали? – изумилась Тамара.

Лейтенант пожал плечами:

– А почему бы и нет? Все равно пока мне моя работа не приносит удовлетворения. Да вы и сами это знаете…

– Вам не так много лет, и у вас нет большого стажа работы, – пояснила Косенкова. – Интересные дела получают те, кто хорошо зарекомендовал себя, так что, возможно, у вас все впереди.

– Да пока этот счастливый момент настанет, я уже на пенсию выйду! – хмыкнул Василий.

– Почему же? Скажите, чем вам не нравится дело, которое мы с вами сейчас расследуем? – поинтересовалась напарница.

Рудков задумался.

– В принципе оно гораздо интереснее, чем все мои предыдущие дела вместе взятые, – проговорил он. – Хотя бы убийство есть, и на том спасибо…

– Вот и работайте! Напрягайте мозги, думайте, действуйте! – воскликнула Тамара. – Это гораздо продуктивнее, чем ныть о том, что вам и скучно, и грустно, и работа не в радость!

– Ну а я что делаю? – огрызнулся Василий.

Он припарковался на стоянке возле многоэтажки, где находилась квартира Ильяшовых. Косенкова снова разозлила его, что она за человек такой, вечно нужно вставить свои пять копеек! Лучше бы молчала, как раньше, чем говорила всякие колкости…

Они вышли на улицу. Погода стояла жаркая, воздух был влажный. Тамара тяжело дышала, от жары ее лоб покрылся потом. Василию тоже не нравилось такое пекло, в Новгороде жить намного комфортнее. Несмотря на то что Санкт-Петербург находился не так далеко, климат здесь существенно отличался.

Они подошли к первому подъезду, Василий набрал на домофоне номер квартиры Ильяшовых. Тамара стояла рядом, вытирая пот со лба.

Трубку вскоре взяли, и Рудков услышал женский голос:

– Кто?

– Полиция, – представился Василий. – Откройте дверь, нам надо задать вам несколько вопросов.

– Полиция?.. – переспросила женщина. Голос ее звучал растерянно и напуганно. – Но что случилось? Я не понимаю…

– Мы по делу Евгения Ильяшова, – пояснил Рудков. – Откройте дверь.

Раздался сигнал, женщина открыла. Василий с Тамарой вошли в подъезд, сверкающий чистотой.

Они поднялись на лифте на пятый этаж, где находилась квартира номер сорок. В дверях стояла женщина лет сорока – сорока пяти, одетая в свободное летнее платье бежевого цвета. Юбка была длинной, доходила до лодыжек, рукава закатаны до локтей. Волосы женщины были забраны в небрежный хвост на затылке. На лицо Ильяшовой (судя по всему, это была мать Евгения) был наложен грамотный макияж, подчеркивающий выразительные глаза дамы, морщинки она тщательно скрывала при помощи тонального крема или прочих косметических средств. А вот руки предательски выдавали возраст, и было видно, что Анна занимается деятельностью, связанной с моторикой пальцев.