Жемчуг северных рек<br />(Рассказы и повесть)

Как Славка и предполагал, Митька оказался упрямым козлом. Ему говорят: «Белое!», а он тянет своё: «Нет, чёрное». Конечно же, Митька взял под сомнение, что в Керети в старопрежние годы занимались отловом жемчуга. У Славки, когда Алик поделился с ним своими изысканиями из научных книг, не ворохнулось ни на секунду сердце, что это неправда. Раз Алик говорит, раз всё у него сверено с книжками, о чём же ещё спорить.

Но Митька стоял на своём:

— Да откуда? Или бы в Полежаеве никто на знал? Каждый год туда на покосы ездят, а жемчуга в глаза не видали. — Он неверяще улыбался.

Алик даже выходил из себя:

— Ну что за невера такой! Мы же с Вячеславом проработали соответствующую литературу. Там неоспоримо утверждается, что в Керети промышляли жемчуг.

Славка подтверждающе кивал головой. Хотя он лично никакой литературы не прорабатывал, но зато хорошо знал: Алику можно верить на слово. Алик сказал, значит, так оно и есть: он трепаться понапрасну не будет. Кого он когда обманывал? То-то и оно, что никого.

— Да что мне твоя липовая литература, когда я и без неё знаю: на Керети о жемчуге и не слыхивали, — упорствовал Митька. — Вот раки там верно есть. И форель мужики ловили, я сам пробовал…

Алик даже подпрыгнул от радости:

— Так это же верный признак, что и жемчужницы в этой реке живут. Раки и форель свидетельствуют о чистоте воды…

— Вода там чистая, — согласился Митька.

— Ну, вот, — уже потирал руки Алик.

— А жемчуга всё равно нет.

Алик возбуждённо выскочил на сноп солнечного света, и у него не только заиграли огнём волосы, но и порозовели, будто их обмакнули в красные учительские чернила, мочки ушей.

— Слышал ли ты, Дмитрий, о Марциальных водах в Карелии? — Он воздел правую руку к потолку.

— Так то в Карелии. Там, может, и не жемчуг, а золото добывают.

Алик пренебрежительно отмахнулся от него.

— Марциальные воды, — вразумляюще произнёс он, — это первый российский курорт, созданный ещё по инициативе Петра Первого. Царская знать лечила в Марциальных водах свои многочисленные недуги. И Пётр Первый этого курорта тоже не избегал…

Ну, Алика повело явно, как говорится, не в ту степь. Славку даже передёрнуло ознобом: всё испортит своим красноречием. Митьку надо фактами убеждать, а не болтовнёй. Какое отношение имеет жемчуг к царским недугам?

Но Алик, оказывается, знал, куда клонил разговор. Он подмигнул Славке и опять поднял руку вверх:

— А потом забыли о Марциальных водах совсем, запустили их, и к 1917 году мало кто даже помнил, что был такой знаменитый курорт. — Алик выдержал паузу, внимательно посмотрел на Славку, будто проверяя на нём впечатление от своих слов, и удачно подвёл историю к концу: — Когда вскоре после революции нарком здравоохранения Семашко поинтересовался, в каком состоянии находится курорт, ему ответили: «Такового не существует».

Алик ещё выше поднял руку, будто пронзая ею невидимого противника.

Митька переминался с ноги на ногу.

— Ну, всякое бывает, — сказал он.

— Бы-ы-вает! — торжествующе протянул Алик. — А теперь в Марциальных водах ежегодно лечится по пять тысяч человек! Это как прикажете понимать? Бы-ы-вает?

Он повернулся к столу, заваленному книгами и журналами. Но там уже, оставленный без внимания, хозяйничал Никола. Переворошив всё по-своему, он выбирал только то, что привлекало его рисунками.

— Вячеслав! — испуганно закричал Алик. — Он же всё уничтожит!

Славка подскочил к столу и, как на амбразуру, лёг грудью на Аликовы бумаги, недоумевая, впрочем, почему Алик обратил свой укор к нему, а не к Митьке. Никола всё-таки Митькин брат, и никто не договаривался со Славкой, что он будет следить за чужим ребёнком.

Митька за руку отдёрнул Николу от стола:

— Не безобразничай!

— А я заб-азничаю.

— Кому говорят, молчи! — прикрикнул Митька.

Он усадил брата на табуретку посреди пола и приказал:

— Смотри не слезай…

Никола сидел, не зная, зареветь ему иль сдержаться, обиженно моргал глазами. Ноги у него бултыхались, не доставая пола.

Алик ревниво осмотрел своё распотрошённое хозяйство и, обернувшись к Славке, капризно спросил:

— Вячеслав, где тут у меня эта статья?

Славка ошарашенно взирал на бумажный развал и молчал, не догадываясь, чего от него добивается Алик.

— Ага, вот! — наконец выцелил Алик цепким взглядом нужный ему журнал и облегчённо вздохнул: — Слава богу, не изорвал.

— Да он ничего не рвёт, — заступился за брата Митька. — Он у тебя разворошил только…

Алик, не скрывая своего ликования от того, что на столе всё в целости и сохранности, и не слушая Митькиных оправданий, побежал с журналом к буфету.

— Вот, Никола, тебе конфетка! — возвестил он, не умаляя радости и подбрасывая конфету, как мяч.

Никола хотел соскочить с табуретки, но, покосившись на хмурившегося брата, лишь учащённее бултыхнул ногами и протянул левую руку:

— Давай!

— Что значит «давай»? — Митька строго повысил голос.

— Дайте, пожалуйста, — поправился Никола, и конфета в нарядной золотистой обёртке легла ему на ладонь.

Алик опять приосанился:

— Так где у меня, Вячеслав, эта статья?

— А в руке держишь, — подсказал Славка.