Жемчуг северных рек

— Ну чего глазищи-то выворотила? — возмутился он. — За нос водишь и рада?

Он прогнал её взмахом ноги. Кошка, оглядываясь, пошла к воротам, пролезла под нижнюю жердь, ящерицей скользнула в траве и направилась тропкой к бане.

— Ну да, так я тебе и поверил! — возмутился Тишка её нахальством.

Мурка снова выбралась на вытоптанный в окосье пятачок земли и уселась умываться.

— Сиди, сиди… Думаешь, опять меня усыпишь? Да я за тобой и следить не буду… Иди куда хочешь.

Тишка отвернулся к дороге. И пока он, набычившись, сидел вполоборота к бане, кошка провалилась как сквозь землю.

Тишка забегал по ограде, закискал, но Мурка не отзывалась. Он заглянул в баню, обследовал кусты малинника и заросли иван-чая — кошки нигде не было.

— Мама, она к котятам ушла! — закричал Тишка.

Ржаво скрипнула дверь. Варвара Егоровна, не обращая внимания на возбуждённого сына, вытянула в руке ведро с молоком, боком выпятилась на улицу.

— Чего-то сегодня Пеструха в удое сбавила, — озабоченно сказала она и пошла в избу.

* * *

С утра заморосил мелкий дождь, к полудню же он так разошелся, так разохотился, что не оставалось никакой надежды на чистый закат. Сумеречный день по-сумеречному дотлел и, минуя границы вечера, сгустился в непроглядную ночь, а та так же незаметно уступила своё место новому заволочному дню. Да вот так и пошло и поехало: на целую неделю зарядило ненастье.

Тишка, пока кошка отогревалась на печи, не выходил из дому. Но как только она за порог, он хватал с вешалки пиджачишко и устремлялся за ней. Но уж если в ясный-то день её не уследишь, то в такую погоду и подавно. Мурка вспрыгивала в сенях на ларь, с которого, как белка, распушив хвост, перемахивала на верхнее бревно стены, подлезала под крышу и, уже с улицы проскрежетав когтями по углу, спускалась на землю. Тишке столь юркий путь не проделать.

Он возвращался в избу, садился к окну. Но в непогодь и у окна быстро наскучивает.

Тогда Тишка забирался в кровать, маясь, крутился с боку на бок и не засыпал до прихода матери.

— Ну, Тишка, — вздыхала она, — ты со своими котятами весь извёлся. Опять, что ли, их искал?

Тишка, не отвечая, укрывался наглухо одеялом. Мать чего-то говорила ему, он не слышал да и не хотел прислушиваться к её словам. Всё равно ничего хорошего не подскажет, только посмеётся над ним.

И когда он потерял всякую надежду увидеть котят, мать, разрумянившаяся, пришла с улицы и сказала:

— Ну, Тишка, высмотрела сейчас твоих красавцев…

Славик подвернулся ей под руку:

— Мама, котят, да? А где? — и, догадываясь, что ответа ему не дождаться, бросился в сени.

Тишка встревоженно посмотрел ему вслед.

— Да не найдёт, не пугайся, — успокоила его мать. — Они за ларём прячутся.

Тишка, веря и не веря, посмотрел на неё. Она налила кошке в глиняное блюдце молоко, вынесла в сени к ларю:

— Пусть и они долачут. Пора уже приучаться.

Славик гремел на подволоке прогибающимися под ногами тесинами.

— Славка! — вышла из терпения Варвара Егоровна. — У тебя ум есть? Ты чего там, как лось, носишься?

— Мама, — отозвался Славик, перестав греметь тёсом, — да я не раз видел, как Мурка по углу забиралась на подволоку.

— На то и кошка, чтобы лазить везде…

Варвара Егоровна покискала, но Мурки, видать, поблизости не было.

Тишка прижался головой к стене, пытаясь заглянуть за ларь: в узком проёме было темно, как в подвале. И всё же Тишке показалось, что темнота несколько раз сверкнула зеленоватыми кружочками отблесков: «Ой, да рядом ведь они совсем…» Тишка сунул руку за ларь и сразу же уткнулся пальцами в податливый комочек тепла.

За ларём сердито зафыкали, зашипели.

— Мамка-а, — растроганно протянул Тишка, — и правда они-и… Ко-тята-а…

— Тишка, — сказала Варвара Егоровна, — я же тебе говорила, что Мурка их в дом приведёт. Ну? Чья правда вышла?

Славка уже спустился с подволоки и, оценив обстановку, принял сторону матери.

— Да ну его, переполошника, — скривил он губы. — Наш Тишечка вечно так… На него смотреть, так с ума сойдёшь…

— Это ты-то сойдёшь? — задохнулся обидой Тишка. — Да ты сам кого хочешь с ума сведёшь! Помнишь, как…

— Да ладно, ладно тебе, — примирительно зачастил Славик. — Я ведь в шутку сказал, не всерьёз.

Варвара Егоровна придвинула блюдце с молоком к простенку и пристрожила Славку:

— Чтобы не трогать котят! Они сейчас пока дичатся людей, а через неделю и в избу прийти осмелятся… Если, конечно, ты раньше времени шею им не свернёшь…

Ма-а-ма! — запетушился Славик. — Да я на них и смотреть не хочу, не то что в руки брать! Это Тишка пусть со всякой нечистью нянькается! — Он сердито распахнул дверь и убежал в избу.

Варвара Егоровна погладила Тишку по голове:

— Вот Мурка и привела нам своих гвардейцев. И ты, Тишенька, зря расстраивался. Сколько слёз понапрасну пролил…

Тишка набирал, набирал воздуху в рот и чуть не разревелся опять.

— Мама, да гвардейцы-то ведь не Муркины… Я поэтому и расстраивался.

— Знаю, знаю, не Муркины, а твои, — опять не дослушала Тишку Варвара Егоровна и засмеялась.

Амбарная музыка

Бригадир Гомзиков собирал по деревне кошек.