Жемчуг (СИ)

Везде в городе уже давным-давно положили брусчатку. Везде. Но не здесь, демоны раздели эту улицу!

Обитатели этого места называли его так, как он когда-то назывался — Старая улица. Остальной же город более приближенно к правде говорил — Уныние.

Синголо, недовольно скривившись, постучал в тяжёлую дверь. Сразу же оглянулся — как всегда, из окна дома напротив выглядывала рябая старуха.

— По голове шебе постущи, придурок! Ночь на дворе! — злобно прошамкала она.

— Скройся, карга! — зло крикнул он в ответ, презрительно кривясь.

— Шам карга!

— Заткнись!

— Оба заткнитесь! — рявкнул кто-то из другого дома.

Лязгнул замок, и дверь перед Синголо отворилась.

— Ты старше меня, а продолжаешь с ней спорить каждый раз, как приходишь, — укоризненно заметил Вердео, потирая глаза. — Может, вас там в Коллегии ничему и не учат?

— Родители дома? — Синголо быстро протиснулся мимо брата, стараясь унять злость от короткой перепалки.

— Мама уже дома. Отец сегодня будет попозже — у цеха большой заказ, — брат грустно покачал головой. — И кому только пойдёт выручка с этого заказа? Очевидно, не папе…

Вердео всегда пугал Синголо. Ему было всего двенадцать лет — на целых восемь лет младше самого Синголо — а он вёл себя, как совсем взрослый.

— Как у тебя дела, братец? — Синголо потрепал брата по волосам. — Выглядишь устало.

— А ты выглядишь так, будто бы три дня пил, — мрачно ответил Вердео, запирая дверь. — Я нашёл работу.

— Работу?! — Синголо поперхнулся. — Какую ещё работу?!

— Да недавно появился тут один тип странный, в маске орла. Говорят, прокажённым был когда-то или что-то в этом роде, — Вердео быстро запаливал свечи в прихожей, говоря будничным тоном. — Хорошо платит за всякую дрянь — посмотреть, чем занимается человек, проследить за кем-нибудь, влезть на склад и пересчитать там товар…

Синголо похолодел.

— Вердео, не смей больше к нему ходить, — прошипел он, нависая над братом. — Ты помнишь, кто такие эти ненормальные в масках?! Веспремское восстание, переворот в Лепорте…

— Далёкие места и ничего не значащие названия, — меланхолично протянул брат.

— Не будь идиотом! Если его увидят… — Синг надохнулся от нахлынувших сцен расправы. — Если узнают, что ты… Вердео, не смей больше туда ходить!

— Мне без разницы, кто он, пока он хорошо платит, — брат поднял на него пронзительный взгляд синих глаз. — Ещё чуть-чуть — и хватит денег на то, чтобы отправить Леонарда в приходскую школу. Деньги остаются деньгами, даже если их даёт прокажённый шпион, Синг.

— Но… — Синголо осёкся и покраснел.

Во-первых, брат был прав. Во-вторых, ему было стыдно.

Проклятье, он сидит в Коллегии, бездельничает большую часть времени, когда не зарывается в книги — а семья выбивается из сил. Даже Вердео…

Синголо отвернулся, не в силах глядеть на брата.

Чувство стыда больно жгло его, в горле рос ком.

Проклятый бездарь! Вот кто он — просто проклятый бездарь! Вердео младше его — а пользы приносит гораздо больше!

Брат молча продолжал зажигать свечи в доме, и внутреннее убранство постепенно выплывало из темноты.

Обшарпанные стены, обнажающие кое-где из-под штукатурки каменную кладь, старая, обточенная жучками мебель, пара старых гобеленов, гниющие доски пола — вот и всё убранство.

— Ненавижу, — проскрипел себе под нос Сниголо и двинулся вглубь дома — откуда нёсся запах стряпни.

Тесна кухня была затянута паром и аппетитными запахами. А у очага, склонившись над котелком, стояла мать Синголо.

— Мама, — тихо позвал он, слепо надеясь, что она не услышит его.

Не оборачивайся, не оборачивайся…

Она бросила черпак в котёл и резко повернулась.

Седых прядей прибавилось, лицо покрывала всё более густая сеть морщин. Некогда стройная, она походила на оплывшую свечу.

И продолжала оплывать с каждым его визитом. Тяжёлая жизнь не щадит никого, но к женщинам она почему-то ещё более жестока.

— Синголо, мальчик мой! — улыбка прорезала её уставшее лицо, и она бросилась к нему. С искренней радостью мать Синголо крепко обняла его, прижимая к себе.

Он неловко обнял её, чувствуя страшное смущение.

Синголо чувствовал себя так, будто бы его приняли за кого-то другого. Как будто бы ему дали что-то дорогое, что ему не принадлежало и чего он не заслуживал.

— Мам… Мам… — Синголо неловко отстранился от неё, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Ну, не надо…

— Сынок, как же ты вырос! — она всплеснула руками, заставляя Синголо краснеть с каждым мигом всё сильнее и сильнее. — Тебя так давно не было! Ты голоден, да? Садись, садись кушать!

— Нет, мам, я не могу… — пробурчал Синголо, косясь на Вердео. Младший брат неодобрительно покачивал головой на каждую его реплику. — Стендор и Хелле уже спят?

— Да, я их покормила пораньше сегодня, — кивнула Верона Дегнаре с улыбкой.

Жаль, подумал Синголо. Не получится попрощаться.

— Мам, я ненадолго… — он потупился, прикусывая губу. — Мне нужно кое-что взять.

— Деньги? — спина матери напряглась, а она замерла.

Стыд обжёг побольнее огня.

— Нет, нет… — прошептал Синголо, разглядывая рваные занавески на грязном окне. Главное — не смотреть в глаза матери. — Не деньги, мам. Просто вещи. Меня отправили в экспедицию.