Жемчужина дракона (СИ)

— Лавандовые поля и спокойная жизнь вдали от драконов. Мне хватило безрассудства отца, — я сначала сказала, а потом сообразила, что сказала, но Тристан, на мою удачу, не придал значения словам об отце, задумавшись о чем-то, и я поспешила направить разговор в другое русло: — Почему у драконов рождаются дети без способности оборачиваться драконами? У нас верят, что небеса прокляли вас за жестокосердие, поэтому вы и вымираете.

— Дракайны потеряли способность рожать детей, — Тристан говорил медленно, будто читал по книге, — но проклятье это или нет — никто не знает. Просто для продолжения рода драконы вынуждены были жениться на человеческих женщинах, а когда смешивается кровь дракона и человека, не известно, чья возьмет верх. Чаще всего — человеческая кровь оказывается сильнее.

— Это значит, что люди сильнее драконов, — сказала я веско.

Тристан только хмыкнул, показывая, как к этому относится.

— И скалы разрушаются со временем, — продолжала я уверенно. — Они не плодятся, а трава, которая умирает и возрождается каждый год, покрывает их до самых вершин, превращая в холмы.

— Да, возможно все так и происходит, — согласился он. — Но в нашем роду было больше всего женщин-дракайн, которые смогли родить. Поэтому королю особенно обидно за упадок ди Амато.

— Вас четыре рода, и везде упадок, — заметила я.

— Три, — поправил меня Тристан. — Венатуры — отступники, они уже давно очеловечились, со времен предательницы Мелюзины, и никогда не вернут былого величия.

— Король Рихард говорил о Венатуре, — вспомнила я разговор над ночным морем. — Он говорил, что один из графов Венатур женился на монашке.

— На человеческой женщине, — подтвердил Тристан с удовлетворением, — и ни один из его сыновей не унаследовал драконьей крови. А наш род соблюдал чистоту.

— Сколько в вас драконьей спеси, — сказала я, глядя на него внимательно.

Сейчас лицо его показалось мне похожим на медную маску — точеное, гладкое, очень… жестокое.

— Драконьей гордости, — поправил он меня спокойно. — Да, я горжусь, что принадлежу к их роду, это огромная честь. И даже капля драконьей крови лучше, чем ведро человеческой. В мужчине, конечно, — поправился он, поняв, что может обидеть меня. — Женщине это не обязательно.

— Может и так, — сказала я, задетая за живое и позабыв про осторожность. — Только вы-то, господин, не дракон. Вы — человек.

Он склонил голову, соглашаясь со мной.

— Но я — сын истинного дракона, — продолжал он, — и во мне есть драконья кровь.

— Надеюсь, ее именно капля, — сказала я. — Вы спрашивали — смогла бы я вас полюбить. Если отойти от реальности — именно отойти! — то смогла бы. Я полюблю только человека. Мне противны такие существа, как ваш брат. Как король Рихард.

— Вы полюбите того, кого прикажет король, — возразил Тристан.

— Король может отдать меня дракону, — сказала я с усмешкой, бросая кости, — но в моей любви он не властен.

— Начинаю этому верить.

Я не смогла разобраться — были ли его слова искренними или иронией, и словно во сне в очередной раз затрясла рожком. Эту партию я проиграла подчистую, даже не успев опомниться.

— Вторая подвязка? — голос Тристана стал вкрадчивым. — Или предпочтете снять чулок?

— Подвязка, — ответила я хрипло, потому что горло внезапно свела судорога.

Сняв подвязку, я с замиранием сердца ждала прикосновения. В этот раз Тристан не просто протянул руку, а пересел на подушки рядом со мной, и я не запретила ему, только глубоко вздохнула, ощутив, как сам воздух зазвенел между нами.

— Где вы? — спросил брат герцога, и я взяла его ладонь и положила на свое колено.

Рука его была прохладной, и эта прохлада показалась мне сейчас самым желанным на свете. Мужская ладонь поднималась все выше и выше, и вскоре легла на мое бедро выше чулка.

— Значит, мой брат вам совсем не нравится? — просил Тристан, и пальцы его дрогнули, поглаживая, лаская.

— Я уже сказала об этом… — еле выговорила я. — Подвязки нет. Убедились? Продолжим игру…

Но Тристан не спешил возвращаться к трик-траку.

— А вы ему очень по душе, как я понял, — он медленно провел рукой, добираясь до моей талии, а потом до груди, нащупав верхний край корсета.

Сердце мое колотилось сумасшедшим перестуком, дыхание сбилось, но я не противилась и не сделала ни одной попытки отстраниться. Меня как будто опутывало золотистой сетью, лишая собственной воли, заставляя разум молчать, а тело плавиться от предвкушения наслаждения, от ожидания поцелуя… Я положила голову на плечо лорду Тристану, потому что было уже не важно — убийца он или нет, соблазнитель или калека… Наверное, я не стала бы сопротивляться, вздумай он сейчас съесть меня живьем…