Жемчужина гарема

– Вы этого не сделаете! – прошептала она. Паша отступил на шаг назад все с той же улыбкой превосходства и скрестил руки на груди.

Сара была поражена. Она не ожидала такой ужасающей несправедливости от человека, который совсем недавно демонстрировал уважение к истине, разбирая дела, с которыми к нему обратились со всех концов Бурсы.

– Вас этому научили в оксфордском колледже, донме паша? – тихо спросила Сара.

– Этому научил меня мой отец. Я мог бы приказать побить плетьми тебя, и, думаю, ты все выдержала бы, проклиная меня при каждом ударе. Но если я буду угрожать зависимому от меня человеку, ты бросишься ее защищать и сделаешь все, что я потребую, чтобы не повредить ей. Ты такая!

– Принимаю это как комплимент, – спокойно проговорила Сара.

– Ты ошибаешься, это не комплимент. Твои угрызения совести и чувствительность позволяют мне одержать победу. Ты в тупике, користа.

Произнося это последнее слово, он вытянул свой аристократический палец и положил его в широкий вырез ее блузки, прослеживая ложбинку между грудями.

Сара отшатнулась.

– Вчера вечером ты не проявляла такой неохоты.

У Сары вспыхнули щеки при воспоминании о том, как она обнимала его, прижимая его губы к своей груди.

– Разве вы не нарушили своих собственных правил, войдя в гарем? – парировала она, используя первую мысль, которая пришла ей в голову. – Я считала, что мужчинам вход сюда запрещен.

– Я могу делать все, что пожелаю, – ответил он. – И, пожалуйста, не забывай об этом. Через четверть часа я буду ждать тебя в конюшне. Оденься для верховой езды, иначе за твое непослушание придется расплачиваться твоей служанке.

Быстро повернувшись, Халид вышел из комнаты.

Сара тяжело опустилась на диван, судорожно сжимая и разжимая кулаки.

Ей надо отсюда вырваться!

Сара кусала ноготь большого пальца, терзаясь множеством вопросов. Где же Джеймс, почему он ничего не предпринимает, чтобы помочь ей? Неужели он даже не знает, где она находится? А Роксалена? И она не знает, что сделал ее отец, или боится пойти на конфликт с ним? И вообще существует ли хоть какая-то возможность ускользнуть из дворца? Конечно, женщин гарема бдительно охраняют, но Мемтаз часто упоминала о купальных экспедициях к Босфору и поездках за покупками на базар Кахули…

Из передней с кипой одежды в руках поспешно вошла Мемтаз.

– С вами все в порядке? – спросила Сара, вставая и обнимая служанку за плечи.

– Все хорошо, госпожа. Я просто была расстроена тем, что вызвала недовольство моего господина.

Сара вздохнула:

– Надо думать, эта одежда для меня.

– Да. Пожалуйста, наденьте ее и пойдите к паше Халиду в конюшню.

– Почему бы и нет? – проговорила Сара. – Просто прелестная мысль!

Снова вздохнув, она надела шелковую блузку с длинными рукавами, замшевую юбку-брюки для верховой езды и высокие ботинки на шнуровке. Закончив одевание, она вышла из покоев икбал и дальше продолжала свой путь с обычным эскортом из двух евнухов, как всегда готовых выполнять приказания паши. Они провели Сару через Самшитовые сады, мимо открытого бассейна, а потом через ворота Птичьего дома.

Оказавшись по другую сторону кушан, они попали в конное царство: лужайка для выездки, полоса препятствий, длинный ряд конюшен со стойлами… Евнухи остановились у первой конюшни, и Сара вошла внутрь, где ее дожидался Халид, приводя в порядок великолепного белого арабского скакуна с заплетенными в косу челкой и хвостом.

– Прекрасно, вот и ты, – сказал он, поднимая голову. – Я буду учить тебя ездить верхом.

На паше были узкие твидовые брюки и свободная хлопковая рубашка. На ногах – начищенные ботфорты. У рубашки были широкие рукава, стянутые манжетом, и глубокий вырез на шнуровке, а в талии он стянул ее ремнем из сыромятной кожи. Сара впервые увидела Халида в европейском костюме, и он произвел на нее огромное впечатление.

– Почему вы решили, что я не умею ездить верхом? – спросила Сара, чтобы скрыть свою реакцию на его внешность.

– Школьные учительницы из Бостона не ездят верхом на лошадях.

– Вы еще не знаете, на что способна эта школьная учительница из Бостона, – мрачно ответила девушка.

Халид улыбнулся:

– Конечно. Но сегодня мы сосредоточимся на том, чтобы посадить вас на лошадь и научить правильной посадке.

– А почему так важно, чтобы я научилась ездить на лошади? – устало спросила Сара.

– Я хочу, чтобы ты сопровождала меня в моих поездках по Бурсе, – ответил Халид, надевая уздечку на голову арабского скакуна.

– А я не хочу никуда вас сопровождать.

– Это не имеет значения.

Часто его речь напоминала речь британских адвокатов, с которыми Халид когда-то учился в Оксфорде, и тогда на минуту можно было забыть о том, что на самом деле это – восточный властитель, удерживающий Сару у себя против ее воли. Но тут же он снова превращался в пашу, выкрикивая приказы и распоряжаясь ее жизнью.

Подошел конюх, ведя на поводу кобылу, и Халид сказал:

– Ах, вот и Ауста для тебя. Гнедая кобылка, очень спокойная.

Взяв повод, он отпустил конюха.

– А как зовет вашего кони? – спросила Сара.

– Хан.

– Случайно, не Чингиз-хан?

– Он самый.

Сара устало кивнула.