Жемчужина из логова Дракона

- Что, некем больше прикинуться? Кроме стихотворца? - процедил Илча сквозь зубы. - Или сам так страшен, что я на месте кончусь? От одного вида?

В этот миг захотелось, чтобы так и было. Чтобы полыхнуло пламенем, и все… Столько сил впустую… И так всю жизнь!

Дракон ничего не ответил, вместо того точно воздухом горячим окутался, задрожал, заструился, потом затянулся молочной дымкой, потом и вовсе стал невиден за поднявшимся туманом. Там что-то росло и переливалось, и Илча с удивлением разглядывал совершавшееся чудо.

Туман стянулся, уплотнился и превратился в подобие кокона, как у паука-шелкопряда, только большого и струящегося. Потом он вновь расплылся в туманную завесу, а когда та начала рассеиваться, Илча проглотил язык. Это было… нет, не страшно. Впечатляло, да, но не устрашало.

Золотисто-зеленое тело змеилось, отблескивая чешуей. Во лбу красовался всего один глаз, и с непривычки это беспокоило, но не портило совершенства. Грива, словно сотканная из языков пламени, струились вокруг тела, трепетала, будто на ветру, которого в пещере в помине не было. Илча встал, склонился, устыдившись своих глупых речей.

- Прости меня, - неловко пробормотал он, не зная как обратиться к настоящему Дракону. Не "господин" же!

"Ты пришел за Жемчужиной", - напомнил Дракон.

- Я не нашел ее…

"Ты все еще упорствуешь?"

- Я очень хотел. Ее, Фиолетовую.

"Настолько, что не найдя ее, уйдешь отсюда ни с чем?"

- Нет. Это уж совсем глупо, - сумрачно вздохнул Илча.

"Тогда выбирай".

Илча безразлично оглянулся, потом посмотрел прямо под ноги. Ухватил наугад: в одной руке оказалась золотая, в другой белая. Он давно не держал их в руках, уже забыл, каково это. Подумав, он отпустил золотую. Белая казалась надежнее, точно внутри прорастала новая сила взамен потраченной. Ничего, еще все впереди, усмехнулся он, посмотрел на Дракона, и тут его глаза расширились, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Рядом с Драконом висел нежно-фиолетовый шар. Он жил совсем иной жизнью, нежели жемчужины у ног Илчи, стремительной и совсем-совсем тайной. Внутри вспыхивали темные искры, едва окрашенные отблесками то ли зари, то ли заката. А теперь уже светом звезд… Немудрено, что Ветер полжизни вспоминал эту Жемчужину. Его собственная, Зеленая, должно быть, чудо как хороша, если он променял на нее это… живое чародейство, по-другому и не скажешь.

Шаг за шагом он медленно приближался, пока не встал рядом с Драконом.

"Ты желаешь эту жемчужину?" - спросил Дракон. Его голос все еще оставался голосом Ветра.

- Да, - прошептал Илча, счастливо улыбаясь.

За что же вдруг такая честь? Верно, за силу и стойкость. Вот так испытание, страшнее не придумаешь!

"Ты был недалек от безумия, когда всего лишь пытался обрести ее. Подумай. Тебе будет трудно совладать с ней", - сказал Дракон, наверно, еще раз испытывая решимость искателя.

- Большая удача большого и стоит, - теперь Илча выбирал каждое слово, опасаясь по глупости, в последний миг, упустить счастливый случай. Он ждал его слишком долго. - Это всем известно. А совладать… уж как получится, на то она и сила дается, и ум, и много прочего. Уж как Нимоа наградил.

Илча остался доволен собою, хороший ответ, достойный. А совладать… У Ветра тоже не было такой уж огромной силы и стойкости, однако эту самую Жемчужину ему никто отсюда уносить не запрещал. Когда-то он был таким как все, обычным человеком, наподобие Илчи. Вот получил Слезу Нимоа, и это… как Дракон говорил… раскрылось все, что надо. Неужели Илча не справится?

"Тогда возьми ее", - сказал Дракон.

Илча протянул руку, и Жемчужина вспорхнула на ладонь, слегка задержавшись, прежде чем коснуться. Как будто тоже хотела сказать: подумай, Илча!

Он ожидал чего-то неземного от ее прикосновения, даже глаза закрыл, но почувствовал лишь легкий бесстрастный укол, потом ничего. Внутри пронеслось удаленное эхо, точно где-то слегка встряхнуло давние события, разом вспомнились какие-то люди и тут же забылись вновь. Легонько-легонько, только краем зацепило.

Не того он ждал.

"Ты ждал иного, - точно подслушал его мысли Дракон. - Еще не поздно. У тебя в руках две жемчужины. Одна из них станет твоей. Выбирай".

Еще одно испытание. Илча с удивлением сообразил, что до сих пор не выпустил на волю белый шарик. С ним не хотелось расставаться. Это он давал спокойную уверенность, от которой хотелось петь. И если б можно было унести их обе… Но нельзя. И потому он с величайшим сожалением стряхнул белую жемчужину. Она ушла не сразу, слегка прилипла, как будто успела тут обосноваться прочно и надолго. Потом Илча поднял руку с Фиолетовой. Теперь она показалась намного тяжелее, а внутри заструились непонятные токи, то сладостные, то мучительные. Как порывы ветра, которые нельзя поймать.

- Я выбираю эту.

"Держи ее на ладони".

Некоторое время ничего не происходило. Потом шарик потерял свои очертания, растекся, поплыл, впитываясь в кожу. По руке прокатилось тепло, смешанное с холодом. Неприятное и в то же время будоражащее. Проникло внутрь, разлилось по телу, ударило в голову, растаяло.