Жемчужина из логова Дракона

— А как же? Сюда ближе всего. А у меня жена, дети… В даль не потащишься… Все сделал, как госпо… как ты мне присоветовал. И ведь в самый раз поспели: когда на пригорок за деревней поднимались, на дороге уж стража объявилась. Хорошо хоть, с той стороны. Ну, мы деру! Да сюда. Спервоначалу в деревне осели — не понравилось: там чужаков чураются да солдатни много, а мы в те поры от них почем зря шарахались… Это он вот, один у меня такой, — и он потрепал Идриза по плечу, — ничего не боится. Так вот, потом во Фриште решили приткнуться, и снова не вышло. Свара у меня там заварилась, пришлось убираться. Сюда махнули, чтобы оттуда подальше: город по моему соображению огромный, потеряться легко. Имя другое сообразил. Дор Фатар назвался, с такими деньжищами одно имя носить негоже. — Он подмигнул Ветру. — Потом старичка присмотрел недужного. Подмастерья все разбежались, совсем один остался, сил нет, товара нет хорошего, заказчиков тоже нет. А тут я со своим золотишком. В дело вошел, откупил половину, человека в помощь нанял. Старику — красота, сиди, знай, поплевывай и указывай что да как. А он ничего оказался, наторелый, ведь я‑то что, давно уж этим делом не промышлял. Так что все сделал, как гос… ты, Ветер, научил. Теперь–то хорошо. Только вот одна беда — Идриз подрос… ну, и забрали его. Тут ведь как заведено: одного из семьи, коли он не кормилец, сразу в войско. А ведь как хорошо, что его в тюремные дела определили! И сколько ж я за то отвалил! Думал, от беды подальше парня спрятать, а то тут что ни день, то новый сбор трубят. А оно вон как обернулось… Идриз–то мой как раз тебе сгодился. Да если бы не он, кто бы что узнал? Я и подумал: как можно господина Ветра бросить! Он же всех нас!.. От верной погибели! Да не просто выручил, человеком сделал! Я ведь теперь куда богаче против прежнего! Дело вгору пошло!

Он долго еще болтал: о жизни в Кранахе, о своей благодарности Ветру, о сыновьях. Ветра заставили рассказать, чем он так Короля прогневал, хотя, конечно, Короля прогневить ой как просто. Ветер передал разговор с правителем, как помнил. Многое уже забылось.

«И что, так и сказал? — спрашивал Арфат. — Кто может вольный ветер привязать? Нет, правда? А он? В башню, понятное дело».

Чудесный Арфат!

«Стоит спасти в своей жизни хотя бы одного человека», — подумал Ветер.

Арфат стал иногда захаживать, но не слишком часто, чтобы не привлекать внимания. В остальном все оставалось по–прежнему. Ветер прилежно корпел над пергаментом, новые стихи творил. Когда пришла пора уходить, в подвале высилась целая горка из свитков. Пускай его стихи запретили в Пелахе, ну и что с того? Они уже здесь, в самом сердце здешних земель.

В разгаре зимы Ветер покинул Кранах. Зимнее одеяние должно было скрыть его черты и известный всем шрам, да и искать его уже перестали. Но все равно это Пелах, стихотворца продолжали тут числить беглым преступником, и Ветру пришлось измениться. Светлые волосы, сильно отросшие за последнее время, зачернили, шрам скрыли за отросшей шевелюрой, прилепили темные усы и бороду. Только вот глаза… Тут чем незаметнее, тем лучше, а они так и тянут к себе. Но что тут сделаешь, положились на удачу.

И Ветер навсегда исчез из Пелаха, чтобы объявиться в Вольных Городах, потом в Либии, потом снова в Городах, затем у витамов… Так всю жизнь его и носило, словно ветер, по миру. Где–то его выдворяли прочь, даже вышвыривали за городские ворота, а где–то объявляли Сыном Нимоа. «Он знает, что говорит!» — таинственно провозглашали его приверженцы. И в Бешискур потянулись те, кто верил каждому его слову. Там стало людно.

Он жил долго, до самой смерти бродяжничал по городам и деревням, и когда ушел к Великому Нимоа, то не был ни богат, ни беден, но бесконечно любим и, конечно же, ненавидим, опять же бесконечно. И невероятно знаменит. Ворвавшись в мир, подобно ветру, он принес новые силы, а для кого–то — и большие перемены. Его «Жемчужина из логова Дракона» стала самым известным произведением всех времен. Его читали со свитков, представляли актеры, переписывали и переводили многократно и при жизни Ветра, и после смерти.

Последний приют он нашел у самой дороги в Фалесту, чтобы каждый мог поклониться великому стихотворцу. На надгробье же и сейчас можно разобрать простые слова, что он так любил повторять:

«Кто может вольный ветер привязать…»

Сказание второе Ученик чародея

Правду люди говорят. И почему Нимоа создал мир таким маленьким? Что, не под силу было на спине побольше удержать?

Илча через силу выдавил усмешку. Ведь как получается: за удачей хоть всю жизнь гоняйся — не догонишь, даже если в шаге притаилась, а тут как нарочно… Где бы ни пристроился, а старый знакомец уж тут как тут. Будто нет другого места!

— Ну что? — нетерпеливо окликнула Танит. — Совсем не хочешь на представление? И глазком взглянуть? Одним–единственным?