Жемчужина из логова Дракона

Гость позволил себе небрежную усмешку, однако вскоре вся его бодрость исчезла. Что бы там ни было, а он робел. И дома этого, и его хозяина. Ведь в первый раз такой чести сподобился, раньше тут бывать не приходилось. Он ведь как себе думал: только войди — и здешнее богатство сразу в глаза полезет, из всех щелей попрет, а вот и нет — вокруг все строго и четко, и ничего сверх того. Дом явственно указывал на характер своего владельца, и Илча в первый раз уразумел, насколько глупую игру затеял, как мал и ничтожен, и как легко его раздавить. Как смешны его надежды! Но отступать уже слишком поздно. Придется, видно, выслушать резкую отповедь. Может быть, хоть денег посулит, чтоб неудавшийся зять убрался куда подальше.

Вот и пришли. Неподалеку слышались голоса. Похоже, отец Скании не один. Слуга провел гостя в небольшую пустующую комнатку и ушел доложить. Илча приотворил дверь, прислушиваясь. К несчастью, до него долетали лишь слабые отзвуки.

— … не займет много времени… — вдруг раздался голос хозяина.

Должно быть, это дверь распахнулась. Илча опрометью кинулся вглубь комнатушки, к самому окну. Не хватало, чтобы его застали за таким позорным делом. Итак, старик даже времени на гостя тратить не собирался. Что ж, дело ясное.

— Приветствую с добром господина Таира.

Один из столпов Городского Совета Вольного Города Вальвира не ответил ни слова. Удостоил беглым взглядом, словно не желал отрываться от важных дум ради гостя. Проковылял к широкому креслу, спинкой от окна, и сел. Перевел тяжелый взгляд на Илчу, указал на соседнее сиденье. Но обнадеживаться рано. Может, ему просто глядеть снизу вверх неудобно. Не успел Илча пристроиться, как старик уже к делу перешел.

— Наслышан о тебе изрядно.

Илча только рот открыл, чтобы ответить, как его оборвали.

— Не утруждайся словами, когда их не просят. Будешь говорить, когда я спрошу.

Отец Скании был ровен как всегда, точно сейчас не решалась судьба его единственной дочери. Да и взглядом он будущего зятя не пытал, как будто все решил заранее, до близкого знакомства. Теперь–то Илча понимал, откуда взялось такое прозвище. Хозяина дома за глаза называли Ледяным Таиром, но прежде Илча думал, что за этим скрыта постоянная внешняя холодность и спокойствие. Теперь же… старик сковывал собеседника по рукам и ногам одним взглядом, а манера медленно выговаривать каждое слово повергала в еще большее смятение. Илче и раньше доводилось видеть это со стороны, но сейчас, когда Таир обращался прямо к нему, он чувствовал себя мальчишкой, которого отчитали за все возможные прегрешения. Держаться, Илча!

— Ты ведь родом не из Бархассы?

Проклятый старик успел узнать про него немало. Знать бы только, что именно.

— Нет, — осторожно ответил Илча. — Я долго жил в Бархассе, это правда, и сюда перебрался оттуда…

— Я не спрашиваю, что ты делал в Бархассе, я и так это знаю. Я спрашиваю, откуда ты родом.

И опять Илча барахтался в ледяной проруби, силясь вынырнуть.

— Из Бреши.

Старик на миг задумался.

— Это на побережье? Ты из Утонувшего Бреши?

Илча склонил голову.

— Теперь его так называют. Раньше это был просто Бреши.

— И что же там случилось в действительности?

— Я не знаю. Меня там не было. Я знаю то же, что и все. Пришла огромная волна и…

— Это мне и самому известно. И кто же твой отец?

К таким расспросам Илча приготовился заблаговременно.

— Он был известным торговцем.

— И чем же он торговал?

— Рыбой, — пришлось сознаться.

— Еще бы, чем можно еще торговать в городишке на побережье, забытом Нимоа!

— Наш доход составлял никак не меньше четырех–пяти полных мер в сезон, — вдохновенно соврал Илча, теперь–то ничего уж не проверишь. — Мы процветали.

Таир едва заметно хмыкнул.

— Не хвались тем, что было, юноша. Теперь–то тебе хвастаться нечем.

Илча проглотил все остальное несказанное, заготовленное со вчерашнего вечера.

— А что другие родичи? Они тоже процветали?

Явная насмешка, но только на словах, в голосе — то же ледяное безразличие.

— У меня нет других.

Не рассказывать же ему, как довелось уцелеть. Что по чистой случайности отец отправил его к дяде, в дыру, еще более забытую Нимоа, чем Бреши. Что как только родной дом скрылся под водою, дядя свез его в Фалесту. Сказал, что хочет пристроить племянника, тут ведь своих пять ртов, а доход у него скромный, шестого не выдюжит, а сам свез и оставил посреди рыночной площади с двумя медяками в кармане. И если бы не местные темники из уличного братства, пареньку, не знавшему прежде ни ночлежных домов, ни голодных мук, пришлось бы худо.

— И где же ты был, когда твой город утонул?

Он что, насквозь видит?

— Меня отец учиться послал. Хотел, чтобы я со временем из Бреши выбрался, с нашими–то деньгами… В Тарезу послал, там есть такая школа для…

— Я слышал о ней, — вновь оборвал старик. — Это легко проверить.

— Пожалуйста, — позволил себе Илча пожать плечами. — Наставником там Альбон, господин Ри Альбон, полурыжий такой, полуседой. Он же половину той школы и держит. По знаменитости это третья…

— Я знаю. И что же твое учение?