Жемчужина из логова Дракона

— Так что? Капюшон–то хоть можно скинуть? — проворчал он, не дождавшись позволения.

— Конечно.

Небольшая комнатушка, и только они, втроем.

— А что теперь?

— Узнаешь, в свой черед, — неспешно ответствовал наставник, важности в нем прибывало на глазах. — Не далее как прямо сейчас. Энаал, присматривай.

Либиец тут же пропал, только дверь тихо скрипнула.

— А теперь — главное. Главное, ибо, — он поднял палец, — ты сам слышал: ошибки быть не может. Иначе мы с тобой в беду попадем. А нам такие беды ни к чему, — бормотал он, доставая из мешочка какие–то непонятные предметы и неспешно, даже любовно их раскладывая. — Мы ведь к славе держим путь? Или нет?

Илча с недоумением разглядывал коробочку, укрытую странными знаками, и пожелтевшее костяное ожерелье. Еще какое–то барахло. Только гадалки Иберии тут не хватало. Внезапно он вспомнил и схватился за шнурки кадамча. Тут же опасливо покосился на «наставника» и наткнулся на его насмешливый взгляд.

— Любопытно? А ведь поучали: не твое это дело — любопытничать.

— Это что, великая тайна? — Илча даже не попытался спрятать вызов.

— Это как для кого… Однако нам предстоит большая работа, а времени немного. Ничего не случится, если ты по–скорому ублажишь свое любопытство, — неожиданно покладисто согласился Кальтир. — Но потом уж отдавайся цели без остатка.

Пока он копался, раскладывая свои безделушки, Илча лихорадочно вытянул шнур, поднял рубашку. В середине груди темнело вздутое багровое пятно. Не без труда удалось разобрать в нем грубый рисунок Дракона. Он тронул его пальцами и почувствовал слабую дрожь. Тут же вернулась боль, неострая, но Илча тотчас отдернул руку.

— Не трогай, заживет скорее. Останется следок такой, едва заметный.

— Так это что, вроде клейма получается? В Вальвире так разбойников метят! Что на большой дороге ловятся!

— Опять любопытничаешь? Ладно уж, — здоровяк был на редкость добродушен, — только уж запомни: на сегодня это последнее. И на будущие времена.

— Так что? Клеймо? — настаивал Илча, он почти рычал. — Как разбойников?

Хорошенькая слава! Достойные почести! А он сунулся во все это с головой и теперь не знает, как высунуться.

— Это советники местные завели клеймом лихих людишек метить. А у тебя — другое дело, совсем особый знак. Дракон отмечает своих слуг. У меня тоже такой. И у Энаала. У всех.

— Все равно клеймо! Ведь не смоешь, не ототрешь, или не так?

— Ты, верно, глуп от рождения? Или не понимаешь, куда ввязался? — Кальтир нехорошо усмехнулся. — Ты же подрядился служить Драконам? Клялся именем Нимоа? Что тебе какой–то знак рядом с тем, что уже сделано? Запомни на все времена: у тебя не будет желанья стирать его! А если вдруг Линн помутит твой разум, и оно объявится, то не будет такого случая! Ты не можешь сбросить служение с плеч долой. Отказаться, как вздорная девица от нового платья. — Его спокойствие страшило. — Ты завяз обеими лапками, птенчик. — Илча против воли вздрогнул, услыхав ненавистное с детства слово. — Судьбу свою уже выбрал, суетиться поздно. Теперь все от усердия зависит — уж никак не от доброй воли. Исправно все исполняй — выбьешься туда, где большие птицы летают. А в сторону поползешь — как букашку прихлопнут, следа не останется. Вот тебе первое наставление.

Илча потер глаза, будто хотел проснуться. Однако не такой он дурак, чтобы на сон надеяться. Никогда трусом не был. И если уж завяз непонятно с чего — помрачение нашло или что другое, — то тут всего два выхода. Или по правде исполнять, если ничего такого, сильно странного, не потребуют, или ноги уносить, как случай явится. Вряд ли у них руки длиннее, чем дорога до городских ворот.

— Да ты не трусь, — опять подобрел наставник. — Сперва почти все трясутся, а потом привыкают. А чего нам? Что, такое большое счастье — жить своим умом? Вот ты, много нажил? Ага, — удовлетворенно цокнул он языком, — вот и я до того, как сюда прибился, еще хуже тебя прозябал. А сейчас по мне и не скажешь, верно?

Он хлопнул Илчу по плечу, как друг–приятель. Нет, Кальтир не был злыднем, он не страшил, как Серый, поучал полузнакомого парня почти по–дружески, словно уже проникся симпатией. И он совсем не походил на чью–то жертву. И уж тем более не прозябал.

— И давно ты?.. — Илча спохватился, ведь это еще одно любопытство, да к тому же, не его ума дело.

— Да ладно, только не болтай направо и налево, — Кальтир подмигнул. — Тут большой тайны нет: уж срока три, не меньше. Не считал, других дел полно.

— И все, — запнулся Илча, не зная как обозначить Серого, — этому самому господину служишь?

— Драконам, птенчик, Драконам, — наставник снова подмигнул. — Господа, они приходят и уходят, а мы остаемся. И Драконы тоже. Эти вообще вечные.

— И что, правда никогда не хотелось…