Жемчужина на счастье

Потрясенный, Калеб копался в своей голове, пытаясь вспомнить все, что знал о синдроме Дауна. В их школе учился мальчишка – кажется, его звали Алек – у его брата был этот синдром. Но, к своему стыду, у Калеба осталось в памяти лишь то, что тот больной малыш носил слуховой аппарат и всегда пребывал в хорошем настроении. Алек очень гордился своим братом и всегда был готов встать на его защиту. «Ну почему я тогда не обращал внимания на того больного мальчишку? Почему не узнал о нем побольше?» – мысленно корил себя Калеб.

Он погладил жену по руке и тихо сказал:

– Надо было рассказать обо всем мне. Тебе не стоило держать это в себе.

Вспыхнув, она вскинула голову.

– Когда? В тот момент, когда ты только что заявил, что не едешь с нами в отпуск?

Аддисон права. Разумеется, она права. Именно так Калеб и собирался поступить, пока жена не выдвинула ему ультиматум.

Теперь понятно, почему Аддисон повела себя так. Она переживала из-за своей беременности, беспокоилась за их брак. Новость о том, что есть риск родить больного ребенка, стала последней каплей.

Аддисон даже не могла поговорить с Калебом по душам, потому что на тот момент еще не решила, хочет ли остаться с мужем.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь мыслить здраво.

– Давай все обсудим. Шансы один к ста сорока на первый взгляд выглядят пугающими. Но, если подумать, это значит, что в ста тридцати девяти случаях из ста сорока наш ребенок родится здоровым. Все-таки вероятность благополучного исхода очень велика.

– Я понимаю, и все равно боюсь.

Калеб обнял жену крепче.

– Я тоже боюсь. Я в ужасе. Терпеть не могу неопределенности, к тому же очень мало знаю о подобных проблемах. Мне нужно найти где-нибудь компьютер, чтобы поискать информацию в Интернете.

Аддисон коротко рассмеялась.

– В кои-то веки тебе нужен Интернет не для работы.

– Я хочу знать, что еще мы можем сделать, к чему подготовиться. – Помолчав, он спросил: – Уверена, что не хочешь пункцию? – Она яростно замотала головой, но Калеб поднял ладонь. – Подожди. Выслушай меня сначала. Тебе еще предстоит носить этого ребенка двадцать пять недель – у нас будет достаточно времени для беспокойства и для того, чтобы узнать, что нас ждет впереди. Я осознаю рискованность проведения пункции…

Аддисон снова замотала головой. Калеб вгляделся в ее лицо. Приобретенный за несколько дней отпуска легкий загар, казалось, исчез, уступив место бледности. Вокруг глаз и на лбу залегли морщинки. Она нервно заламывала лежащие на коленях руки. Аддисон, несомненно, испытывала сильный стресс.

Калеб чуть откинулся назад, пытаясь казаться расслабленным, и слегка улыбнулся жене.

– Прежде чем я кое-что скажу тебе, хочу, чтобы ты знала: ты, как всегда, выглядишь великолепно.

– Ну разумеется, – вздохнула она.

– Ты очень расстроена – и не удивительно. Но мне необходимо знать: ты так сильно переживаешь из-за беременности, или твой стресс усугубило то, что тебе пришлось скрывать ее от меня? Я сейчас думаю о благополучии нашего ребенка. Если ты собираешься следующие двадцать пять недель не спать из-за волнения, твое давление будет зашкаливать. Не лучше ли в таком случае подумать о проведении пункции, чтобы узнать наверняка, родится ли ребенок здоровым. Ведь неопределенность только ухудшит твое состояние.

Это были разумные слова, да и разговор их на этот раз куда больше походил на нормальное обсуждение проблемы.

– Думаю, я просто на все сержусь, – тихо призналась Аддисон. – На себя, на тебя, на мои анализы крови. – Она подперла голову руками. – И еще я паникую.

– Почему?

Она закусила губу.

– Нелегко говорить об этом вслух, но мы оба знаем, что, когда Тристан был маленьким, ты показал себя куда лучшим родителем, чем я. Ты проявлял больше терпения, а я порой, не в силах успокоить плачущего сына, уходила в другую комнату. – Аддисон устремила взгляд вдаль, теребя локон своих волос. – Я тогда ощущала какое-то оцепенение. Далеко не сразу я привязалась к Тристану. Я чувствовала себя бесполезной, никудышной матерью и… – она посмотрела Калебу в глаза, – и женой.

– Я тоже был напуган. Когда ты заговорила о втором ребенке, я тоже запаниковал. А я ведь никогда не паникую. Когда родился Тристан, я чувствовал, что ты словно выскальзываешь из моих пальцев, а я ничего не могу сделать, чтобы удержать тебя. Я тогда работал не больше, чем другие люди, но у меня было такое ощущение, что я вкалываю круглые сутки. Я замечал, что ты отдаляешься, что в твоей душе идет какая-то борьба. Ты сидела целыми днями дома с Тристаном, а я постоянно думал о том, как помочь тебе прийти в норму. Я столько раз звонил твоей приходящей медсестре, что она уже, наверное, начала подумывать, не подать ли на меня заявление в полицию за домогательство.

Глаза Аддисон опять наполнились слезами.

– Так вот почему ты не хотел заводить еще детей? Из-за меня?

Калеб кивнул.

– Конечно, я хочу, чтобы у нас была большая семья. Но я хочу, чтобы с моей женой все было в порядке. И потому я ужаснулся, когда узнал, что из-за меня ты снова забеременела и тебе еще раз придется проходить через все это.