Жемчужина (СИ)

- Эмиль, - протянул Один, призывая его к серьезности. - Это будет тяжелая праздничная неделя, как бы нелепо это ни прозвучало. Помимо членов клана соберется множество соседей и друзей клана, арендаторов и поставщиков. Приедут все те люди, которые работают вместе с кланом над его благополучием и процветанием. Все они будут смотреть на тебя и оценивать со стороны. Я не ожидал, что цвет волос и темная одежда может так изменить внешность омеги. Вчера ты выглядел старше своего возраста и казался совершенно другим человеком, совсем не похожим на того романтичного омежку, который страдал за роялем в доме Кантарини. Большинство людей видели Эмиля на фотографиях и в новостях, когда тебя показывали на премьере фильма. Тогда ты был блондином и милым, как пушистый котенок. Сейчас же ты выглядишь несколько иначе, но все же не забывай, что на праздник приедут люди из военного городка, которые видели тебя в будничной одежде. Если ты собираешься скрываться на виду у всего мира, то не выходи из придуманного образа нового человека.

- Это не придуманный образ, - Эмиль вздернул голову и смерил Одина ледяным взглядом. - Я теперь действительно другой человек. Того лапочки уже нет. Я отказался от своих альф и детских иллюзий. Теперь я - Кэлум МакГрегор, у меня совсем иная жизнь и цели.

- И какие же у тебя теперь цели? – у Одина болезненно кольнуло в груди, он чувствовал, как маленькое сердечко внука сжимается от боли, но не представлял, как ему помочь.

- Я собираюсь быть нужным клану и помогать Глену в меру своих сил, чтобы больше никто не мог подумать обо мне, как о бесполезном украшении музыкального салона. Я - омега из клана МакГрегоров и хочу, чтобы с моим мнением считались.

- Я помогу тебе во всем, - Один притянул к себе Эмиля и поцеловал в нахмуренный лоб.

И именно в этот момент дверь опять открылась и на пороге появились двое молодых людей с щетками и совками, которые тоже, слабо пискнув, скрылись в коридоре.

- Да уж, - ухмыльнувшись, Один посмотрел на закрытую дверь. - Похоже, мне тоже стоит лучше контролировать себя, чтобы не давать повода для лишних сплетен. Ну, ладно, переодевайся, я жду тебя в малой столовой. Нам надо еще о многом поговорить до моего отъезда.

За дверью послышался грохот перевернутого ведра и топот ног. Без сомнения, их разговор бесстыдно подслушивали. Эмиль взял со стула халат и, накинув его на себя, отправился в ванную и гардероб.

Спустя полчаса он появился в столовой и удивился, сколько там собралось соклановцев. Стыдно сказать, но причиной его задержки было то, что большую часть времени он пытался одеться соответственно новому образу. Решив, что теперь и одежда у него должна быть иной, нежели у Эмиля, он еще вчера накупил в магазине обтягивающих брючек и строгих рубашек. Он кутался в плед из тартана клановой расцветки. Тот был нужен ему не столько ради имиджа, сколько для тепла. В замке повсюду гуляли сквозняки. Тепло в комнатах поддерживалось, в основном, за счет каминов. И только в его гостиной стояли обогреватели, чтобы хоть как-то прогреть помещение от подступающей осенней прохлады.

И теперь увидев, сколько лиц повернулось ему навстречу, он надменно поднял подбородок и поздоровался коротким кивком. Это были альфы из числа команды крейсера и помощники лэрда по вопросам подготовки к празднику. Один представил его, как своего наследника, Кэлума МакГрегора. После этих слов на него уставились все присутствующие в малой столовой. Кто-то уже слышал о таинственном омеге, которого привез Жнец, кто-то услышал о нем впервые. Теперь же все уяснили, что разговоры о том, что Один определился с наследником, которые давно бродили среди клансменов, не пустые слухи, а самая настоящая реальность.

Всем было интересно посмотреть на человека, которого лэрд признал достойным занять место рядом с ним. Так и случилось. Кэлум сел за столом по левую руку от Одина. Напротив него сидел Глен, и самым невозмутимым образом делал пометки в блокноте. Наследнику подали завтрак, и разговор в комнате возобновился. Эмиль прислушивался к разговору и внимательно смотрел на альф, которые в ответ глазели на него, как на жирафа в гостиной. Он не переживал, что кто-то мог узнать его. Если в доме родителей и собирались военные, то они были все как один исключительно штабными, здесь же собрались те альфы, которые знакомы с войной не понаслышке и не из новостных каналов. И потом, он был совершенно уверен, что его никто не примет за Эмиля. Он сейчас не только чувствовал себя намного старше, но и выглядел, как человек, недавно переживший сильное потрясение и боль. Взгляд стал другим, более строгим и цепким. Вместе с невинностью Эмиль потерял иллюзии, и теперь он старался перед неизвестной новой жизнью держать спину прямо. Его гордость, пожалуй, единственное, что удерживало от слез и жалостных всхлипываний о потерянном рае.