Жемчужина в короне

С утра в тот день все шло нормально, пока полиция не донесла, что в городе начался «хартал». В 8.00 (примерно в то же время, когда возобновились волнения в Дибрапуре) поступили сведения, что толпа собирается на подходе к Мандиргейтскому мосту. К 9.30 ее разогнали, однако тут же стало известно, что другая толпа скапливается на подходе к тюрьме. По счастью, Меррик, заранее обдумавший, какие шаги предпринять в том случае, если блюстителям закона и порядка будет оказано противодействие, уже отдал своим силам приказ рассредоточиться. Произошло несколько мелких столкновений. В опасности оказалась почта на Тюремной улице, но ее удалось отстоять. Тем временем стали поступать сообщения об «отдельных» актах насилия и вредительства в отдаленных точках округа. В 12.00 младший полицейский инспектор, возглавлявший котвали около храма Тирупати, получил ультимативное предложение присоединиться к силам «свободной Индии» и взаимодействовать в «освобождении шести мучеников Бибигхара». И этот ультиматум был напечатан типографским способом! В этой попытке связать восстание в Майапуре с происшествием в Бибигхарском саду — представить его всего лишь как кампанию за освобождение людей, которых горожане считают безвинно брошенными в тюрьму, — я усмотрел не только хитрый маневр, но и доказательство работы весьма неглупых подпольных руководителей. Меррик со мной согласился. Увидев «ультиматум», он сразу же организовал облаву на помещение газеты «Майапурский индус», выходившей на английском языке, и нашел там печатный станок, на котором, судя по всему, можно было печатать не только газеты, но и листовки на туземном языке. Набор, с которого данная листовка была напечатана и по-английски, и на хинди, уже был «рассыпан», но Меррик счел себя вправе арестовать всех работников газеты, какие оказались на месте, и уничтожить станок, на котором могли печататься такого рода листовки.

Эта операция была закончена к 13 00, всего через 60 минут после того, как листовка была доставлена в котвали возле храма, что доказывает как оперативность самого Меррика, так и эффективность его системы разведки, или «шпионажа». Позже в тот день, когда мы встретились на совещании, собранном комиссаром в управлении округа, Меррик сказал мне, что один из арестованных сотрудников «Майапурского индуса» — близкий друг Кумара, главного из подозреваемых по делу Мэннерс Он считал вполне вероятным, что, допросив этого человека (в дневнике я записал его имя: Видьясагар), сможет доказать все двуличие Кумара.

Сознаюсь, мне очень тяжело было думать о том, до чего же могут дойти эти так называемые образованные молодые индийцы в своих нападках на тех, кто дал им возможность выйти в люди. Угнетала меня и их склонность к насильственным действиям во имя пресловутой сатьяграхи. Я поделился этими мыслями с Мерриком, и он сказал, что чуть не каждый день сталкивается по работе с такими молодчиками. Если ему случается в обход правил отплатить им той же монетой, он утешается тем, что цель оправдывает средства. Он сказал, что отказывается понять, как такая порядочная девушка, как Дафна Мэннерс, которой доступны все преимущества цивилизованной жизни, могла поддаться на обман такого субъекта, как Кумар, хоть он и окончил в Англии привилегированную закрытую школу. Я очень удивился, узнав эту подробность биографии Кумара, и почувствовал, что не так уж хорошо разбираюсь в людях.

В тот же раз (когда мы наспех допивали по чашке чая) Меррик заявил, что Ганди — «выживший из ума старик», воображающий, что все еще кого-то возглавляет, а на самом деле он потерял с этими людьми всякую связь и сам оказался в плену своих «сумасшедших идей и иллюзий» и понятия не имеет, как над ним потешаются молодые люди того типа, каких ему, Меррику, приходится держать в узде.

В тот день на совещании мне показалось, что комиссар воспринимает поступающие сообщения вполне спокойно и трезво. Я сказал ему, что готов приказать начальнику военной полиции оказать содействие при переводе шестерых заключенных в казармы беркширцев. Этого Уайт не ожидал — очевидно, Меррик не обсуждал с ним такой возможности. Он сказал, что поселить шестерых индийцев, подозреваемых в изнасиловании англичанки, под носом у английских солдат — верный способ разжечь расовую вражду, что отнюдь не входит в его намерения. Усмотрев в его словах сомнение в моральных качествах моих солдат, я не на шутку рассердился. Он сказал, что я его неправильно понял, он просто имел в виду, что охрана таких заключенных — неприятная обязанность и может пойти во вред моральному состоянию беркширцев. Если их призовут на помощь, это будет тяжелым испытанием для их выдержки и самообладания. Достаточно плохо уже то, сказал он, что о нападении на мисс Мэннерс стало широко известно. Так есть ли смысл таким соседством напоминать беркширцам о происшествии, способном только пробудить самые низменные инстинкты.