Жемчужина востока

Теперь Галл снова отправился по городу разузнать что-нибудь о Мириам, Юлия же, оставшись одна, встала на колени и молилась. Вдруг чья-то тень упала на нее. Она подняла голову и увидела перед собой ту, о которой она молилась, т. е. Мириам.

— Как ты пришла сюда? — спросила она шепотом.

— По милости Божией и благодаря содействию Нехушты, о которой я часто говорила тебе, мать Юлия, мне удалось избегнуть когтей Домициана!

— Расскажи мне все, как было!

Мириам исполнила ее желание, когда же она окончила, старуха призвала благословение неба на Марка, и девушка со своей стороны сделала то же от всей души, причем добавила, что и сама желала бы вознаградить Марка за его доброту и благородство.

— Ты бы и вознаградила его, если бы я не остановила тебя! — вмешалась Нехушта.

— Кто из нас не впадал в искушение? — заметила Юлия.

— Я первая никогда не впадала в такого рода искушение и молю Бога, чтобы Он охранил от них и эту девушку, а затем молю Бога, чтобы Он охранил благородного Марка от руки Домициана! — сказала старуха.

При последних словах Мириам невольно содрогнулась и побледнела.

Теперь вернулся Галл, и ему пришлось, снова рассказать все сначала.

— Невероятное дело, непонятное для меня!.. — проговорил старый воин. — Чтобы двое любящих друг друга людей после стольких испытаний, когда судьба наконец соединила их, добровольно разошлись из-за каких-то вопросов веры! Нет, даже менее того, в угоду давно умершей женщины, которая не могла всего предвидеть. Нет, я поступил бы иначе на месте того человека!

— Как же бы ты поступил, супруг? — спросила Юлия.

— Я бы как можно скорее, не теряя ни одной минуты, покинул бы Рим вместе с любимой девушкой и где-нибудь, очень далеко от Рима, предоставил бы ей обсуждать свои предрассудки. Ведь Домициан не христианин, так же как и Марк, и между ними есть только та разница, что Домициана Мириам не любит, а Марка любит. Но теперь дело сделано, и я того мнения, что теперь вы, христиане, можете прибавить к своим святцам еще двух святых… Да, кстати, Мириам, видел вас кто-нибудь входящими в этот дом?

— Нет, калитка была только приперта, а служанки небыло дома, и она сейчас еще не вернулась.

— Это хорошо, когда она вернется, я сам отопру ей калитку и ушлю надолго!

— Зачем? — спросила его жена.

— Чтобы никто не знал, что Мириам была нашей гостьей, и не видел, куда она пошла!

— Пошла? Куда же она пойдет? Разве ты отпустишь ее из своего дома, Галл?

— Да, ради ее безопасности и спасения! Куда прежде всего бросятся искать «Жемчужину Востока»? Сюда. И хотя она теперь, благодаря Марку, свободная женщина, но скажи мне,

Юлия, какая женщина в Риме свободна, когда Домициан пожелал иметь ее? А потому, Юлия, накинь свой плащ и разыщи вашего епископа Кирилла, который любит и жалеет эту девушку! Расскажи ему все и проси укрыть где-нибудь Мириам до того времени, когда представится возможность посадить ее на корабль и отправить из Рима.

Это предложение было единогласно одобрено всеми тремя женщинами. Спустя какой-нибудь час времени, Мириам с неразлучной Нехуштой очутились в одном из дальних, густо населенных ремесленным и рабочим людом кварталов Рима, в доме плотника Септима. Последний сидел в это время со своей семьей за скромною трапезой. В этом грубом плотнике никто не узнал бы епископа римской христианской церкви Кирилла, главу местной христианской общины.

Узнав Мириам, добрый старик ахнул от удивления, затем, когда ему рассказали все, что было, призадумался.

— Знаешь ты какое-нибудь ремесло, Мириам? — спросил он.

Она отвечала, что занималась когда-то скульптурой и не безуспешно, что даже римский император Нерон так высоко ценил ее работу, что приказал воздавать сделанному ее руками бюсту божеские почести. Оказалось, что Кирилл видал этот бюст и, осведомившись, согласится ли она лепить из глины сосуды и светильники, и получив утвердительный ответ, обещал ее пристроить.

В каких-нибудь пятидесяти саженях от мастерской плотника Септима помещалась мастерская художественных сосудов, светильников, чаш, амфор и т. п. Люди, посещавшие эту мастерскую, по большей части оптовые торговцы, замечали, что в дальнем конце мастерской у окна работала девушка и, насколько они могли судить, молодая и красивая, а подле нее стояла, помогая ей, сурового вида старая женщина.

То была Мириам, работавшая в мастерской с утра и до вечера, а на ночь уходившая со своей неразлучной Нехуштой наверх, в небольшую комнатку третьего этажа в доме, прилегавшем к мастерской. Все ремесленники, трудившиеся здесь в мастерской, были христиане, хотя никто этого не подозревал, все заработки их поступали в общую казну, из которой все они в равной мере наделялись всем необходимым, остальное же шло на бедных и неимущих.

Здесь никому не приходило в голову разыскивать блестящую красавицу «Жемчужину Востока» среди этих грубых, простых и бедных людей, и потому Мириам жилось тут спокойно.