Жемчужины бесед

– А теперь узнай, о Мах-Шакар, – сказал попугай, – смысл этой притчи в том, что, как бы человек низкого происхождения и низменных наклонностей ни пытался скрыть свою природу и род, его поступки и повадки, его слог и слова будут свидетельствовать о том, кто он на самом деле, и произойдет это очень скоро.

Когда Мах-Шакар постигла сокровенный смысл этой притчи, она подумала, что ночь уже кончилась и скоро настанет утро, что уже нет времени на то, чтобы узнать характер любимого и понять, что он собой представляет, что лучше вернуться к себе в покои и почивать на ложе неги. Она размышляла так, когда просторы мира озарились утренними лучами солнца, как ее лицо, а лик неба очистился от блесток звезд.

ПОВЕСТЬ о Хуршид, жене купца Сайда, чрезмерная красота которой стала причиной ее несчастья

На тридцать первую ночь, когда златоликая госпожа солнца из-под семицветного покрывала неба ушла за завесу запада, когда солнцеликий тюрок луны перешел с востока на свод небес, Мах-Шакар, от смущения перед лицом которой блистательное солнце прикрывает свой лик завесой из туч, а луна, столь лучезарная и светлая, от страсти сгибается, словно чоуган, пришла к попугаю, приготовившись к свиданию с любимым. Как и прошлой ночью и другими ночами, она завела с ним разговор, стала вновь рассказывать о своем безумии, любовном недуге, страсти.

Попугай сначала выказывал подобающие почести, показал искренность своих помыслов, а потом сказал:

– На этот раз госпожа пусть идет в здравии и счастье, спокойно и благополучно, да побыстрей возвращается. Но прежде прошу смиловаться и ответить мне на один вопрос. А потом уж торопись.

– Что это за вопрос? – спросила Мах-Шакар. – Говори. Какова твоя цель? Быть может, я смогу помочь тебе.

– Знаешь ли ты, – спросил попугай, – откуда берутся у влюбленных тяготы и трудности, переживания и страдания? Из-за чего у влюбленных горести и скорби, томление и грусть?

Мах-Шакар, хотя все это ей было хорошо известно, и она могла дать ответ на его вопрос, тем не менее, притворилась, что не знает и ведать не ведает, и молвила так:

– Это мне совсем неизвестно. Но если ты знаешь что-нибудь об этом, то скажи мне.

– Да будет тебе ведомо, – сказал попугай, – что все беды, которым подвергаются влюбленные, все несчастья, которые обрушиваются на тех, кто страстно любит, происходят из-за красоты и прелести возлюбленной, из-за совершенства и изящества красавиц. Ведь говорят:

Среброгрудые красавицы, что кажутся тебе луной,
В душе таят скорпионов черных локонов.
Их кудри – разбойники из страны жен.
Их глаза – газели, поражающие львов.
Они – основа любви, но приверженцы злобы,
Они – враги души, но друзья лица,
Их уста – гибель для благочестия,
Над их ушами вьется локон бедствий.

И часто случается, что красота порождает несчастье красавицы, краса губит тех, кто обладает совершенством: подобно тому, как лису губит мех, а павлина – перья. Подобное приключилось и с женой купца, прелесть которой стала врагом ее жизни, а красота – причиной страданий и мук.

– А как это случилось? – спросила Мах-Шакар, и попугай стал рассказывать.

Рассказ 56

В книгах преданий повествуют, что в стране Ливан жил купец. У него было два сына. Старшего звали Сайд. Он был рожден от свободной женщины. А младший сын родился от музыкантши-наложницы и звали его Зубейр. У Сайда была жена по имени Хуршид, пред лицом которой красота неба казалась ничтожной, сама луна побиралась на току ее красоты. Она обладала совершенной прелестью и изяществом, была привлекательна и великолепна, обладала неизмеримой красой и похвальным совершенством, была пленительна и соразмерна, целомудренна и добродетельна.

Творец создал ее из совершенства,
Клянусь господом, прекрасна божья милость.

Но вот в один прекрасный день купец оседлал коня путешествия и послал вперед проводника по торговым делам, жене передал право распоряжаться состоянием, а все дела по дому и хозяйству поручил Зубейру, младшему брату.

Не прошло и нескольких дней после отъезда Сайда, как Зубейр увидел, что ристалище свободно, и погнал чоуганом обольщения меч прелюбодеяния. Еще задолго до того чоуган локонов Хуршид похитил мяч сердца Зубейра, и он ждал именно этого дня, мечтал о столь удобном случае.

Но сколько ни отправлял он к Хуршид посланий, как ни пытался осквернить чистый родник грязью греха, не ведая, что солнце запятнать невозможно, красавица не поддавалась его уговорам. Она поступала только по правилам целомудрия и добродетели, стремилась только к чистоте и безгрешности.