Жемчужины бесед

Не долго думая, она облачилась в монашескую рясу, поселилась в келье, будто отшельник, и стала служить творцу, ступила на путь истины. Она постоянно повторяла с болью в сердце эти стихи:

Дворец людской полон лицемерия, обмана и вожделения,
Полагаться надо лишь на чертог владыки вселенной.
Любая слава исходит из того чертога.
О брат! Будь божьим человеком и не думай о другом.
Будь рабом владыки, ибо, если ты клеймен его иуенем,
Тебе днем не страшен шихне, а ночью – ночная стража.

Она так усердствовала в подвижничестве и воздержании, служении богу и отшельничестве, что прославилась, сповно мужи религии, стала знаменитой, словно ступившие на путь истины. Ее нога стала столь же благословенной, как у Хизра,[325] ее дыхание исцеляло, как дыхание Исы. Она добела омыла руки от страстей и вожделений, убила пса похоти мечом подвижничества. Ее святость была столь велика, что если она обращала взор на слепца, то он прозревал, если возлагала руку на больного, то он выздоравливал.

Слава об этом распространилась по всему свету, о ней заговорили во всех уголках мира. К Хуршид стали приходить больные и калеки, и благодаря ее животворному дыханию им открывался в зеркале желаний лик исцеления. С каждым днем ее положение в мире все возвышалось, согласно выражению: «Кто совершил добро, то для себя, кто содеял зло, то против себя».[326] А что же с теми юношами?

Зубейр, брат мужа Хуршид, вскоре ослеп. У Латифа, который убил девочку, отсохли руки. А тот юноша, что продал Хуршид, заболел проказой. Когда до них дошла весть о монахе-чудотворце, все трое направились к той келье. А Сайд, муж Хуршид, вернувшись домой, нашел брата слепым и услышал рассказ о жене. Тогда он сам как поводырь повел своего брата к монаху.

Когда они прибыли к келье, то вознесли мольбу к чертогу бога через молитвы того, кто обитал в келье. Хуршид узнала их, обласкала всех и сказала:

– Да будет вам известно, что все события в этом мире бытия и тлена, все добро и зло, что происходит в разных концах света, целиком зависят от божественного предопределения и воли господней. Однако человек должен избрать своим постоянным спутником истину – возможно, что именно благодаря этому он ступит на путь спасения или ему откроются врата радости. Если вы хотите избавиться от своих бед и спастись от несчастья, то вам следует, как и тем трем юношам, оказавшимся в пещере, взять ходатаем правду, дабы она вызволила вас из ужасной пучины, спасла от напасти. Чтобы выздороветь и избавиться от недугов, вам надлежит следовать истине и поведать мне о грехе, который за вами числится.

– А что было с теми юношами? Открой нам, – попросили они, и Хуршид стала рассказывать.

Рассказ 57

В книгах сказаний повествуют, что однажды три друга вышли из города и в поисках сокровищ направились к пещере, спеша, словно дракон скакал за ними по пятам. То они находили клад и убивали змею,[327] то забирали золото и оставляли змею в живых. Но однажды случилось так, что вход в пещеру внезапно завалил упавший обюмок скалы, и они оказались запертыми в тесноте и темноте. Им стало невмоготу, и они то и дело взывали к всеславно-му господу, били челом о землю перед чертогом всевышнего. Они тыкались в разные стороны, искали повсюду, но нигде не было выхода и средства к спасению. И вдруг в теснине пещеры прозвучало: «И раздался глас в темноте, что нет бога, кроме тебя, слава тебе, воистину, я был из числа насильников». Один из них пытался снять тяжесть со скорбной груди чтением суры «Йа Син»,[328] другой вручал сердце и душу предопределению словами: «Мы довольны решением Аллаха»,[329] когда из дальнего уголка пещеры раздался голос: «Если хотите спастись, то поведайте друг другу правдиво грехи, которые есть за вами».

Они затрепетали от страха и ужаса, а потом каждый из них согласно хадису «Правдивость спасает» извлек из сокровищницы груди, словно динары и дирхемы, свой грех, выволок из норы сердца, словно змею в степи, свои прегрешения.

Первый из них сказал:

– Когда-то я влюбился в наложницу отца и долго томился в разлуке с ней. Наконец, однажды ночью я добился свидания и возлюбленная оказалась в моих объятиях. Но божье целомудрие закричало на меня и надрало уши страсти, так что я отказался от мерзкого деяния и подал себе благую весть об отречении от тех намерений согласно выражению: «Удержал себя от страсти. Воистину, рай – убежище».[330]

Не успел он еще закончить эти слова, как вход в пещеру немного приоткрылся.

Второй из них молвил:

– Однажды я проник в дом сановника в намерении обокрасть его и собрал уже много добра. Однако Аллах – да будет славен он и велик – своим могуществом внушил мне страх, так что я отказался от своего ремесла и раскаялся в содеянном.