Жемчужная Триада

Пол, кажется, деревянный. Судя по эху, помещение не очень большое.

--- Сможешь вернуть ей зрение?

--- Постараюсь. Абсолютный Радужный Камень рвет потоки без какой-либо логики. Если бы не твое плетение, у нее уже отказала бы половина органов. Не знаю, сколько мое будет сопротивляться.

Что случилось с Эримондом?

Быстрые, едва слышные постукивания стерженька по дереву погружали в сонное, гипнотическое состояние, но я ждала ответ.

Лэйкер, что с ним случилось?

Цамерий все чертил и чертил что-то Радужной породой на стене и на полу – я чувствовала колебания Клиадры при каждом штрихе.

Алтарь оживет, когда на него возложат три поколения одной крови.

Стук прекратился.

Ты знал об этом?

--- Нет.

Врешь.

--- Нет.

Я никак не могла понять тогда, о чем ты: «И за это я ненавижу себя еще больше». Ты догадывался, чем все закончится. Или тебе сказал Аурелиус.

Стержень вновь взялся за работу.

--- Нет.

Теперь я начинаю понимать, зачем все эти условия, зачем столько ненужных смертей и лицемерия. Потому что сейчас я отчетливо чувствую, как мало во мне осталось человеческого, и как его становится все меньше с каждым часом. Я почти не помню, что было до того, как меня реанимировали в Каремсе. Будто то была не я. Будто вся жизнь в Дамине была не моей. Но ведь она БЫЛА моей, вот в чем суть! Это не каких-то два года или даже десять. Я вот прямо сейчас стою и гадаю, что из этих двух жизней – реальность? Может, я сейчас лежу в какой-нибудь клинике и брежу, завернутая в смирительную рубашку? Или Дамин – сплошная смирительная рубашка, что вероятнее?.. Боюсь, следующее Легендарное место меня убьет. В этот раз – без шуток и наверняка. Вытравит изнутри то немногое, что мне удалось сохранить. А я даже не попрощалась с Артемом. С тем, что от него осталось. Останки, беседующие о жизни – иронично.

--- Аня, перестань, пожалуйста.

--- Сюда, Алеврайла, – Цамерий потянул меня за руку и усадил на пол спиной к стене. – Постарайтесь не двигаться.

Аня. До чего странно мне стало слышать это имя, до чего противоестественно и наигранно. И до чего же страшно это осознавать.

Чудик начал что-то нараспев читать на илминрском. С каждой секундой его ровный голос становился более мелодичным и многогранным, переливающиеся фразы сплетались в бесконечно длинный канат из звенящих хрустальных нитей. Стена опрокинулась, и меня подхватили вихревые потоки приятно теплого воздуха.

К сожалению, блаженство длилось недолго. В животе что-то зашевелилось и поползло в разные стороны, как если бы кишечник распался на несколько ужей, в панике бросившихся искать выход из клетки тела. Почему-то в голове. Невидимые скользкие хвосты ввинтились в череп и установили там свой порядок, от которого руки и ноги начало выворачивать, как в страшном приступе эпилепсии.

Но прошло и это. Уже через минуту в пустоте зародился свет, хотя глаза все еще оставались закрытыми. По щекам потекли холодные слезы.

--- Гениально, Цамерий.

Я увидела Лэйкера. Искаженно, будто смотрела сквозь толщу воды глубокого колодца, но тем не менее. Глаза по-прежнему были закрыты.

Тогда я поняла, в чем дело. Слезы. Их формирует Клиадра, причем не внутри тела, а снаружи, значит, Камень их не тронет. А если и тронет, то не сразу. Слезы текут по щекам, слезы проникают в глазницу. Теперь слезы – мои глаза. Никогда бы до такого не додумалась.

--- Когда плетение настроится, изображение станет более четким, но все равно следует избегать чрезмерно яркого освещения, – Цамерий закрыл ставни последнего небольшого окна и снял ненужный здесь плащ. – В то же время, вязь адаптируется быстрее, если будет получать много различных изображений для передачи.

Может, просто пойдем в Легендарное место и закончим все это?

--- Просто не получится.

Почему?

Эм-Латуа переглянулся с Лэйкером и спрятал руки в длинных рукавах черного «кимоно».