Жемчужница (СИ)

— Развратным видом? — непонимающе нахмурилась Алана, осматривая палубу, и Тики вдруг заметил вспыхнувший испуг понимания в её серых глазах. — Это связано грудью, — больше утверждающе, чем вопросительно процедила она с таким видом, словно вспомнила что-то важное.

Тики кивнул, не слишком-то собираясь щадить ее чувства, что бы они там ни чувствовала, если ее как-то это задевало вообще — а то, может, испуг Микку в принципе померещился.

— Да, — подтвердил мужчина. — У людей, видишь ли, принято прятать грудь, — нейтральным тоном заметил он, по-прежнему не глядя на нее и в общем-то не горя желанием даже продолжать эту беседу.

Потому что девчонка вынуждает его на гадости, о которых он потом будет жалеть, потому что в принципе не любит хамить представительницам прекрасного пола, какими бы они ни были.

Воспитание не выбить ничем, а его воспитанием занималась его достопочтенная маменька, так что…

–…а, вот оно что, — неприятно дернула уголком рта девушка и вперила в него пронзительный взгляд, — тогда понятно.

Они помолчали — Тики следил за приближением корабля к порту (при этом помня о том, что еще должен смотреть, как бы корабль с курса не сбился, и его не снесло) и никуда с палубы не собирался, а Алана… непонятно, чего она ждала от него (если ждала чего-то). Но в конечном счете затяжной тишины между ними не выдержала все же она.

— Вообще-то, мы тоже детей вскармливаем молоком, но у русалок грудь не является предметом восхищения и влечения, — колко заметила девушка, скрестив руки на обнаженной груди и так словно делая на своем виде акцент.

Тики в ответ на это ухмыльнулся, качнув головой — да эта девчонка просто нарывается — и обернулся к ней всем корпусом, тоже складывая на груди руки и вскидывая руки. Его разжигала настоящая злость, но он совершенно не считал себя виноватым в этой ссоре.

Она. Напросилась. Сама.

— Ну уж извините нас за нашу пропащую культуру, госпожа русалка, — ядовито заявил он, еще сдерживаясь от отвешивания пигалице издевательского поклона, но понимая, что теперь от этого не так уж и далек. — У нас, видите ли, — произнес он, — женщина в целом — хранительница очага и предмет мужского поклонения, и своим телом направо и налево светить не принято.

Море буквально закипело, но Тики даже не подумал опасаться или извиняться. Эта безмозглая, наглая и раздражающая девица напросилась сама.

Алана дёрнула уголком губ в ядовитой усмешке, какой-то неожиданно сухой и ироничной, и хохотнула, щуря глаза.

— И именно поэтому женщин насилуют и делают с ними всё, что вздумается, конечно, — холодно улыбнулась она, опустив голову к плечу в вежливом и невыразительном жесте. Микк подавился воздухом. А Алана смотрела на него и словно бы сквозь, вспоминая что-то своё, что-то явно совсем не радужное, потому что на белых ресницах скопилось несколько капель, готовых вот-вот покатиться по щекам. — Простите, господин Тики, у меня нет желания обсуждать эту несомненно интересную тему с вами, — бесстрастно проговорила девушка, слегка поклонившись, и, схватив со скамьи оставленную кем-то рубаху, натянула её на себя, сразу же разворачиваясь и уходя прочь.

Мужчина поджал губы, наблюдая, как море успокоилось, словно бы и не кипело только что, и с досадой подумал, что совершенно забыл об одном ужасно важном факте.

Забыл о том, что русалок отлавливают, а тех, кто пользу не приносит, убивают.

На сушу мужчина сошел в настроении откровенно паршивом. Алана с ним, понятное дело, отправляться куда теперь тем более не собиралась, но Микк счел, что оно и к лучшему.

Да, он поступил неприятно, но извиняться… нет, не хотел и не собирался, и пусть Мана теперь хоть молнии метает, его это не тронет. Он девчонке не сделал ничего плохого, — и ничего такого не говорил, пока сама она не нарвалась на скандал — а потому и вины особенной за собой не чувствовал.

Только за какой-то морской акулой все равно купил ей платье.

Портовый городок, где они причалили к берегу, был откровенно мерзок. Грязный, неопрятный и какой-то темный, как будто весь — сплошное дурное место для преступников и беглецов, он производил отталкивающее впечатление даже на ко всему привычного Микка, а потому мужчина постарался поскорее покончить с делами здесь.

Платье он купил в первую очередь, разумеется, а потом уж пришел и черед провизии. Так как с ним было несколько матросов и Неа (все знали толк в том, что покупают) обошлось, слава ветру и морю, без проблем.

Впрочем, тут как сказать… Когда они уже подходили, Тики, идущий как и обычно — легко подхватываемый родной стихией, всегда спасающей от падений, а потому никогда особо не смотрящий по сторонам, услышал чей-то вскрик. Совсем тонкий, едва слышный — хорошо ветер донес, словно считал, его повелитель должен знать.