Жемчужные тени [сборник]

Таня взглянула на карту. А они-то, две прямые и длинные городские артерии, Авроры и Гагарина, на карте города рядом! Пересекаются под прямым углом. И от дома Качаловых-Черевикиных до дома Ходыженцева — пара километров!

Но, с другой стороны, подобная географическая близость ничего не доказывает. Мало ли кто с кем рядом живет в городе-миллионнике!

Тогда Татьяна стала штудировать соцсети. Искать в них Качалова, Качалову, Черевикина, Ходыженцева.

В Фейсбуке — нет. В Одноклассниках — нет. А вот ВКонтакте нашлись и Ольга Качалова, и Илья Ходыженцев.

И — опа! — они, Ходыженцев и Качалова, оказывается, числятся друг у друга в друзьях!

Значит, знакомы? Почему же тогда в поезде и позже, в ресторане, когда началось следствие, делали вид, что друг дружке неведомы?

Правда, никаких больше свидетельств их связи в соцсети не находится. Никаких совместных фотографий. Никаких перекрестных лайков. Ничего.

Тогда Таня решила подробнее изучить личность гражданина Ильи Ходыженцева. Забила в поисковике его фамилию — благо не самая распространенная — и пометку, откуда он.

И — ничего себе! — в раздаче появилось: врач, хирург. Правда, больница другая, нежели та, где служит Ольга, — М‐ская городская номер три (та, помнится, медсестра в областной клинической). Но все равно вторая сцепка между обоими налицо — единая профессиональная среда.

Изображение каждого, соло, в Сети имелось. И не одно.

Но совместных — ни единого. Значит, все-таки незнакомы? Или шифруются? Берегутся? Опасаются?

Опасаются — кого? Ее мужа? Его бывшей жены? Детей? Коллег?

И тогда Татьяна запустила в поисковике: «Отыскать по изображениям». Глаза уже вытекали, когда, спустя несколько часов интернет-серфинга, на сайте минздрава М‐ской области, наконец, обнаружилось их совместное фото: молодые, красивые, улыбающиеся — и главное, рядышком, плечом к плечу! Подпись: научно-практическая конференция, сентябрь 2017 года.

Значит, наверняка-таки знакомы лично.

Правда, на том фото присутствовали еще пять человек, врачей и медсестер.

Поэтому и от снимка влегкую можно отбояриться, и это не доказательство.

Но основания хотя бы задать вопрос подозреваемым имеются: если они знакомы, почему тут, в вагоне, и позже, в ресторане, упорно не обращали друг на друга внимания?

И еще одно. Отчим очень просил вспомнить — ночью она ведь не спала, бродила по коридору, — была ли заперта дверь соседнего купе. Того самого, где произошло убийство. Это ведь видно снаружи — повернута защелка внутри или нет.

И — да, Татьяна вспомнила: дверь соседнего купе заперта не была.

Уже можно было с чем идти к Валерию Петровичу.

9

Спустя семь часов после того, как крик Ольги Качаловой прорезал ночное пространство вагона и литерный поезд подбирался к станции «Рязань», отчим и Татьяна во второй раз за сегодняшний день переступили порог вагона-ресторана. Их сопровождал полицейский наряд в полном составе: лейтенантик и два чина помладше.

В ресторане дым стоял коромыслом. Садовникова непроизвольно отметила, что многие из пассажиров седьмого вагона, которые по вынужденным обстоятельствам заняли там места еще рано утром, оттуда, кажется, и не уходили. Например, пятерка англичан, к которым присоединились еще столько же соотечественников с других посадочных мест — они оккупировали два столика и продолжали горланить свое: «It`s coming home!» Увлеченный футболом сибиряк уже изрядно нагрузился и громко вспоминал эпизоды чемпионата тысяча девятьсот лохматого года.

Но самое главное — за тем же столом, что утром, рядом друг с другом преспокойненько помещались оба героя Таниных изысканий: медсестра и новоиспеченная вдова Ольга Качалова и м‐ский хирург Илья Ходыженцев! Мило беседовали друг с дружкой! И — самый первый взгляд! — Таня отметила, как они сидели. Как смотрели друг на друга. Как касались друг друга плечами. И перестала сомневаться: нет, они не просто знакомы. И не просто познакомились здесь и сейчас и у них что-то наклевывается. Нет, они любовники — давние и тайные.

Отчим подошел к ним первым. С приятной улыбкой, обращаясь к женщине, процитировал:

— Как говорится, башмаков еще не износила, в которых шла за гробом[11]…

Лицо Ольги сразу закаменело.

А лейтенант полиции — тут как тут — тоже проявил недюжинную эрудицию:

— Муж в могиле, брат в тюрьме, помолитесь обо мне! [12]

Садовникова прям его зауважала — Ахматову цитирует!

Качалова немедленно окрысилась:

— Что я, в ресторан теперь никогда не смогу сходить?! И где мне прикажете сидеть? В мое купе меня не пускают! Место преступления, видите ли!

— В деле убийства вашего мужа, — спокойным тоном, не обращая внимания на ее вопли, продолжил лейтенант, — открылись новые обстоятельства. Я прошу вас следовать за нами. Вас обоих.

Любовники (а Таня, да, не сомневалась, что они любовники) переглянулись. Поднялись из-за стола.

Тут вступил отчим. Диапазон эмоций, которые он демонстрировал на публике, обычно бывал весьма широк. Артист настоящий — в этом его падчерица не раз убеждалась. Вот и сейчас он произнес дурашливым голосом: