Жемчужный и Нёбе

— Да. Мне нужно будет иногда возвращаться в Россию, к матери. Она уже не молода и ей нужна будет моя помощь, иногда. И пока я не смогу вас познакомить. И главное — как я смогу оставаться тут? По туристической визе я и работать не смогу.

— Уже несколько лет как у нас можно заключить… как это называется… жизненное партнерство. А потом — подать на воссоединение семьи. Я узнавал — это совсем не сложно.

«Он узнавал» — подумал Георгий. Ликование у него внутри не прекращалось и он прилагал усилия, чтобы оно не вырвалось наружу. Он молча поцеловал партнёра и нырнул к его бёдрам чтобы выразить свою признательность и охватившее его чувство благодарности.

После прощания в аэропорту, когда Георгий уже прошёл досмотр, сел в самолёт и отключил мобильный, на телефоне Ганса, собирающегося уезжать из аэропорта, раздался звонок. Человек, который стоял недалеко от автомобиля Ганса, если бы прислушивался, мог бы услышать такие реплики в трубку от моложавого приятного мужчины устало откинувшегося на водительском кресле:

— Да, как дела отец?

— ….

— Всё в порядке.

— ….

— Нет, только что взлетел. Домой полетел.

— ….

— Это вас не касается, но да.

— ….

— Да. Ещё раз — спасибо, но это моё дело.

— ….

— Отец. Мама. Успокойтесь пожалуйста. Вы же его видели и познакомились. Что вас заставляет так думать о нём?

— ….

— Это моё решение. Я уже взрослый человек, и сам несу ответственность за свои поступки.

— ….

— Вот как? Ты так уверен?

— ….

— Я не хочу больше разговаривать. Потом поговорим, мы сейчас явно не настроены на разговор. Всё, пока.

И если бы этот человек, который мог подслушать этот разговор Ганса с родителями, заинтересовался бы, он бы совершенно точно решил, что Ганса этот разговор весьма расстроил: после того как звонок завершился он ещё какое-то время сидел неподвижно, уставившись на приборную панель. Потом выругался и несколько раз ударил по рулевому колесу. И только после этого, приоткрыв окно ещё больше и глотнув воздуха снаружи, медленно завёл двигатель и выехал со стоянки. Но человека неподалёку, ничего из этого не интересовало, он просто подвёз своих родственников в аэропорт и теперь помогал им достать чемоданы из багажника.

Через несколько часов Георгий сел в Москве на рейс до Красноярска и написал короткое сообщение Гансу, но не дождавшись ответа, отключил мобильный. Уже в Красноярске, включив сотовый, он так и не увидел ничего от Ганса, и тут же, наплевав на стоимость звонка, набрал его номер:

— Привет, я уже в Красноярске.

— Привет, хорошо. Как перелёт?

— Еле успел на стыковку, надеюсь багаж не потеряли. Как ты?

— Нормально. Теперь спать?

— Да, домой и спать.

— Давай. Спокойной ночи.

Ганс отсоединился. Георгий недоумении пожал плечами. Уже перед сном, в своей кровати, в полутьме нарушаемой только слабым светом с улицы, когда он лежал и вспоминал всё что было в Германии, он вспомнил и этот последний звонок. Его захлестнула ужасная волна тоски и отчаяния. Казалось что всё что было — это самое лучшее, что могло быть в его жизни и это больше никогда не повторится. Что больше он не увидит Ганса. Что не увидит уютный Дюссельдорф. Не сможет с любимым человеком пройти по улице, держась за руку. Не будет ночей полных страсти. Всё что осталось — эта маленькая съёмная квартира в старом доме, в Сибири, постоянный страх что кто-то узнает его секрет и одиночество. Георгий уткнулся в подушку и тихонько завыл. Так, в слезах он и уснул.

Глава 17

На работе всё было по прежнему, как будто никуда и не уезжал, а просто сходил в отгул на один день, тем более, что Георгий не афишировал, что был в Германии. Сказал что смотался в Москву и потом был на даче у знакомых — естественно, особенного интереса у коллег его история не вызвала. В первую же пятницу, по традиции они выбрались в бар. Георгий сидел с Сашкой за «их» столиком и ждали, когда появится Ольга, решившая сразу после работы сперва заскочить домой. Неспешно закусывая пиво сухариками, они смотрели на большом экране домашний матч второго состава Барселоны с какой-то испанской командой и вспоминали прошедший чемпионат Европы. Через пару столиков от них сел какой-то молодой парень, привлекший внимание Георгия своей манерностью. Вполне обычно одетый парень, но что-то было не так с тем как жеманно он делал заказ, неестественно смеясь и затем пил пиво, поглядывая по сторонам, как будто ожидая кого-то. Георгий попытался вспомнить, не встречал ли этого парня, когда ходил в ночные клубы с Алексеем, но не припомнил.

— Терпеть их не могу, — неожиданно сквозь зубы прошипел Сашка.

— Да вроде же хорошая игра была, — не сразу понял о чём он говорит Георгий.

— Да нет, я про этих, «голубков», — Сашка легко кивнул в сторону парня, — развелось гомосеков. Скоро ступить некуда будет.

— Почему? — не нашёл ничего лучше как спросить Георгий.

— Что значит «почему?», ты верующий? — Сашка уставился на него поверх стакана.

— Да так…иногда захожу в церковь, крещёный. — Растерялся Георгий.