Жемчужный принц

– Ваша матушка считала, что это необязательно.

– Да уж. Оставаться богоподобным и при этом получать наслаждение от жизни, наверное, невозможно. Либо одно, либо другое. Но это – философский вопрос. Я не об этом хотел поговорить с тобой, Робин. На той стороне острова стоят жалкие лачуги бедных рыбаков и ныряльщиков. Я разговаривал с двумя из них. Самое ужасное, что, несмотря на свой адский труд, они довольны жизнью. Кроун так промыл им мозги своими лживыми проповедями, что они верят ему и боготворят как доброго короля. Более того, этот Кроун никак не представил меня. Они считают его владельцем острова, а молодежь вообще не знает, что делается за кирпичной стеной и говорит, что они живут в деревне под названием «Новая Венеция».

Принц все больше и больше возбуждался, рассказывая о своем необычном визите.

– Однако все эти люди работают на вас, принц, – заметил Робин.

– Я это знаю. Но Кроун ввел так называемый «Жемчужный закон счастья». Если ты стар или немощен, то можешь добровольно умереть. Я уверен, что это относится не только к этой категории населения!

– Мне нечего ответить на это, добрый принц. Людям не очень везет на этой земле, а счастья хотят все.

– Ты рассуждаешь сейчас, как вшивый аристократ, который разглагольствует о модной сейчас теме всеобщего равенства. Только такого не бывает!

– Я понимаю ваше негодование, принц. Но сейчас на карту поставлено гораздо больше.

– Что же?

– Ваша жизнь.

– Кто же за мной гоняется?

– Кроун. Я уже сказал, что он притаился здесь, на острове.

– Я буду серьезно разговаривать с Кроуном, – заявил принц и, не попрощавшись с Робином, направился в сторону мраморной лестницы.

Робин долго провожал его взглядом, потом раскрутился, взмыл в воздух и исчез в темном небе.

Да, в Венеции роскошествовала и пировала эпоха барокко с его пышностью и излишествами. Все было чересчур ярким, галантным, вольнодумным и… демоническим. Идеи Жан-Жака-Руссо о социальном равенстве звучали во всех аристократических салонах, ибо были новыми, модными и достаточно глубокими. Возникали и другие теории по переустройству общества, но часто создавалось впечатление, что философы советуют то, что никогда бы не сделали сами. Кому придет в голову стать аскетом? Пожалуй, только святому отшельнику.

Через 16 лет Великая Французская Революция изменит лицо мира, а еще через 8 лет Наполеон завоюет Независимую Венецианскую республику.

А тем временем Венеция, пудрит парики, расшивает золотом камзолы и туго затягивает корсеты, скрывая под разноцветными масками свое непорочное лицо. В казино за зеленым сукном напыщенные игроки испытывают свою судьбу, гондольеры в черных лодках рассекают зеленые воды каналов, чаруя пением баркарол, а на острове Бурано постепенно плетется кружево любви этой истории.

Приземлился шустрый эльф на игрушечном острове Бурано у розового домика, сверкающего свежей краской и юностью, которая буквально парила в вечернем небе. Сквозь тонкие кружева занавесок пробивался желтоватый свет горящих свечей, который падая на темную воду каналов, слегка подсвечивал ее, создавая иллюзию доброй сказки, которая устав от дневных забот, прилегла отдохнуть.

«Хорошо у них здесь, спокойно. Плетут кружево и радуются жизни, а у нас ловят жемчужины и создают какие-то новые для себя законы. А результат – ненависть, вражда, слезы и разбитые сердца. Брали бы лучше пример с меня и Эльфины. Лесная куница быстрее поймет, чем самый разумный человек. А я всего-навсего эльф по имени Робин, который не пожелал покинуть остров, где родился».

Робин остановился, взошел на дугообразный мостик, смешно пошевелил ушами, потом сладостно вздохнул, посмотрел на звезды и мечтательно сказал: