Жемчужный узел

Лизавета беспомощно обернулась, посмотрела на дверь, но, конечно, Лад не мог вернуться так скоро. А если бы и пришел, чем бы он помог? Наверняка бы тоже захотел узнать правду, а после долго смеялся бы и называл сказочницей, как мачеха называла совсем недавно ее отца.

– Я правда не знаю, как здесь оказалась.

– И нет никаких догадок? – Снова эта улыбка.

Скрепя сердце, Лизавета кивнула.

– Есть.

И рассказала все как на духу. Про невыносимый постоялый двор и стоявшую на дворе жару, про запретившего выходить наружу отца и свой побег, про манящую студеную воду и загадочное перемещение, случившееся, стоило к этой воде прикоснуться.

– А почему, говоришь, твой папенька вообще тебя увез?

До последнего Лизавета пыталась это скрыть, хотя понимала, что бесполезно. Без слов о водяном к ее рассказу оставалось слишком много вопросов, начиная с самого главного, который озвучила Ольга.

– Этому вы точно не поверите, – повторила Лизавета.

«Попробуй», – ответил ей внимательный взгляд.

Ольга и впрямь удивила ее. Упоминание водяного не вызвало изумления – женщина лишь нахмурилась, чуть поджала и без того тонкие губы. Когда же Лизавета дошла до сделки, перевернувшей всю ее жизнь, задумчиво протянула:

– Ясно… Занятная же история с тобой приключилась, маленькая купчиха.

«Занятная – не то слово», – подумала Лизавета, вновь отпивая ромашкового отвара. То ли он подействовал, то ли сказалась усталость, но она почти перестала беспокоиться. Да и что еще могло случиться сегодня? Разве что водяной вдруг появится перед ними, но пока вернулся лишь Лад.

– Все готово, – проговорил он, входя в комнату.

– Прекрасно. – Ольга перевела свой проницательный взгляд уже на него и, не отрываясь от Лада, поинтересовалась у Лизаветы: – Ты не против, если мы не будем тебя провожать? Найдешься?

– Наверное…

– Выйди из дома и обойди его слева, баню ты не пропустишь. Только загляни перед этим вон в тот сундук, да возьми одежду, какая глянется.

– Может, я все-таки… – начал было Лад.

– Нет, – прервала его Ольга, и ласковый голос ее показался Лизавете пугающим. – Нам с тобой надо кое-что обсудить, а девочке – побыть одной и обдумать все, что с ней приключилось.

Согласия Лизаветы явно никто не спрашивал, да и ей самой вдруг расхотелось оставаться в избе. С неожиданной для своей усталости прыткостью она подошла к запримеченному ранее сундуку, со второго раза откинула тяжелую крышку. Торопясь, Лизавета не стала ничего выбирать – вытащила первую же рубаху и сарафан, наспех поблагодарила и выскочила из дома.

Лишь на крыльце она остановилась перевести дух и обернулась, чтобы посмотреть на обычную с виду крестьянскую избушку. Но как бы просто изба ни выглядела, внутри нее точно было что-то не так.

Глава 4

Несмотря на странных хозяев дома, приютившего Лизавету, ночь в его стенах оказалась не в пример приятней тех, что она провела на постоялом дворе.

Проснувшись от лучей солнца, вольно прогуливавшихся по ее лицу, Лизавета с удовольствием потянулась и сладко-сладко зевнула. Она чувствовала себя так, словно заново родилась: чистой, свежей, бодрой и – в чем ей было неловко признаваться даже себе – полностью довольной жизнью. Если дома Настасье частенько приходилось будить хозяйку по утрам, то тут Лизавета запросто встала сама и оделась без чьей-либо помощи: натянула отложенную с вечера длинную рубаху, а поверх – простецкий сарафан из темно-зеленой ткани. Подпоясалась цветастым поясом: хоть какой-то способ напомнить, что под бесформенными одеждами скрывается девичья фигура.

Убрав волосы в косу и сунув ноги в туфельки – единственное, что осталось от ее собственного наряда, – Лизавета на мгновение замялась у шторки-простыни, отделявшей ее лавку от остальной избы. Она помнила вчерашний разговор с Ольгой, до странного спокойно отнесшейся к рассказам о водяных и чудесных перемещениях, и задумалась, как теперь с той общаться. Стоило ли ждать подвоха? Нужно ли скрывать от Лада, о чем они говорили вечером, или Ольга сама ему рассказала? Лизавета терялась в догадках.

В доме, как оказалось, уже кипела жизнь. Ольга крутилась у печки, платье так и шуршало. Лада не было видно, зато за столом, с ногами забравшись на лавку, сидела прелестнейшая девушка с длинными белоснежными волосами.

На звук шагов девушка – на вид ей можно было дать лет пятнадцать – подняла голову и приветственно махнула рукой, в которой держала щедро смазанную маслом булку. Ольга заметила движение: почти сразу она обернулась, встретившись взглядом Лизаветой. Губ Ольги коснулась улыбка, но не радостная, а будто сочувственная.

– Доброе утро.

– Доброе, – смутившись, Лизавета уставилась в пол.

– Доброе! – звонко раздалось со стороны стола.

Бодро топая по полу, девушка подошла и протянула руку: худенькую, с остро выступившей косточкой на запястье.

– Я Инга.

Лизавета подняла голову, чтобы разглядеть вторую названную сестру Лада, и нахмурилась.