Жена

Don't disturb yourself, my dear fellow!	Не беспокойтесь, голубчик!
Upon my word, there's no need," he whispered genuinely and affectionately, soothing me as though I were a child. "Upon my word, there's no need."	Ей-богу ничего нет... - зашептал он ласково и искренно, успокаивая меня, как ребенка. - Ей-богу ничего!..
"No need?	- Как же ничего?
Why, the peasants are pulling the thatch off their huts, and they say there is typhus somewhere already."	Мужики сдирают с изб крыши и уже, говорят, где-то тиф.
"Well, what of it?	- Ну, так что же?
If there are good crops next year, they'll thatch them again, and if we die of typhus others will live after us.	В будущем году уродит, будут новые крыши, а если помрем от тифа, то после нас другие люди жить будут.
Anyway, we have to die -- if not now, later.	И всё равно помирать надо, не теперь, так после.
Don't worry yourself, my dear."	Не беспокойтесь, красавец!
"I can't help worrying myself," I said irritably.	- Я не могу не беспокоиться, - сказал я раздраженно.
We were standing in the dimly lighted vestibule.	Мы стояли в слабо освещенной передней.
Ivan Ivanitch suddenly took me by the elbow, and, preparing to say something evidently very important, looked at me in silence for a couple of minutes.	Иван Иваныч вдруг взял меня за локоть и, собираясь сказать что-то, по-видимому, очень важное, с полминуты молча смотрел на меня.
"Pavel Andreitch!" he said softly, and suddenly in his puffy, set face and dark eyes there was a gleam of the expression for which he had once been famous and which was truly charming. "Pavel Andreitch, I speak to you as a friend: try to be different!	- Павел Андреич! - сказал он тихо, и на его жирном застывшем лице и в темных глазах вдруг вспыхнуло то особенное выражение, которым он когда-то славился, в самом деле очаровательное. -Павел Андреич, скажу я вам по-дружески: перемените ваш характер!
One is ill at ease with you, my dear fellow, one really is!"	Тяжело с вами! Голубчик, тяжело!
He looked intently into my face; the charming expression faded away, his eyes grew dim again, and he sniffed and muttered feebly:	Он пристально посмотрел мне в лицо; прекрасное выражение потухло, взгляд потускнел, и он забормотал вяло и сопя:
"Yes, yes. . . . Excuse an old man. . . . It's all nonsense . . . yes."	- Да, да... Извините старика... Чепухенция... Да...
As he slowly descended the staircase, spreading out his hands to balance himself and showing me his huge, bulky back and red neck, he gave me the unpleasant impression of a sort of crab.	Тяжело спускаясь вниз по лестнице, растопырив руки для равновесия и показывая мне свою жирную громадную спину и красный затылок, он давал неприятное впечатление какого-то краба.
"You ought to go away, your Excellency," he muttered. "To Petersburg or abroad. . . . Why should you live here and waste your golden days?	- Ехали бы вы куда-нибудь, ваше превосходительство, - бормотал он. - В Петербург или за границу... Зачем вам тут жить и золотое время терять?
You are young, wealthy, and healthy. . . . Yes. . . . Ah, if I were younger I would whisk away like a hare, and snap my fingers at everything."	Человек вы молодой, здоровый, богатый... Да... Эх, будь я помоложе, улепетнул бы, как заяц, и только бы в ушах засвистело!
Chapter 3.	III.