Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса»

Он часто бывал не дома, ездил по государственным делам, проводил целые месяцы в походах. Но даже тогда о жене своей не забывал, находил время для того, чтобы писать ей записки, которые ей доставляли с войсковой почтой. Она же, и когда бывал он дома, и во время его долгих отлучек, всегда была окружена целой толпой блестящих мужчин, что неудивительно, так как была она придворной дамой, приближённой царской семьи. Но ни один из этих мужчин не имел ни малейшего шанса, хотя бы ненадолго, занять в её сердце и в её спальне место мужа. Однажды кто-то распустил слух о том, что она изменяет мужу. Он тогда надолго отлучился. Когда он вернулся, я ждала, что увижу его гнев, направленный на неё. Не сомневаюсь в том, что он, возвращаясь, уже был оповещен об этих слухах. Однако, он так верил ей, что и словом не обмолвился. Она так же верила ему. Не могу знать, как жил он в походах, но уверена в том, что никто, даже желая очернить его, не смог бы найти малейшего повода для сочинения небылиц о его неверности.

После того, как жену свою он убедил в том, что нечего ей беспокоиться, сделал он мне новую руку. Понимала я, что не нравилось ему то, что я бесчувственная. Да только, видно, чувствами наделить не в пример сложнее, нежели облик человеческий придать.

«Но это по-своему хорошо, – думал он, – если боли не боится, или попросту боли не чувствует». Потом начал он меня испытывать. Хотелось ему узнать, как меня убить можно. То, что он мог меня во тьму погрузить, головы коснувшись, его не устраивало, ему понять хотелось, где во мне тот центр, уничтожив который можно меня жизни лишить.

Приказал он мне в воду войти. Вошла я, а мне ведь, как обычным людям, воздух не нужен. Видит он, могу я и под водой прожить. Отделил он мне голову. Но мне и это не повредило, всё одно я и ходить и слышать могу, разве что голову пришлось в руку взять, иначе не видно куда идти.

Пытался он меня сжечь, одни железки остались, да только и это меня не убило. Только глаза закоптились, но потом вернул он всё как было. Решил он, что уничтожить меня можно, только если на мелкие части раздробить.