Жена-беглянка (СИ)

— У Шиллингеров меня почти взяли. Но увидели, что вид на жительство краткосрочный, и сразу на попятную. Ваша квалификация, говорят, нас устраивает, но мы не можем позволить себе расходы на поручительский взнос. Представляешь? Это Шилленгеры не могут себе позволить! А зачем, когда у дверей десять безработных переводчиков, и за них государству платить не надо…

Или даже не десять, а тридцать. Стулья вдоль нашей стены кончились, и новые претенденты усаживались напротив.

— Боюсь, здесь мне тоже не светит. Если в ближайшее время никуда не устроюсь, придётся спать под забором и собирать объедки в мусорных баках.

Жизнь в столице недёшева, а от щедрот так называемого мужа осталось меньше ста гольденов. Кстати, вот ещё забота: надо вернуть инспектору деньги, но где их взять?

— А давай пока к нам! — Марлена сдвинула очки на кончик длинного носа. Зрение у неё всегда было отменное. — Мы с Харальдом издаём газету для татурцев. Он у меня техновидец, не очень сильный, но во всяких суб-штуках сечёт будь здоров! Из старого хлама настоящий посылатель собрал. Нам бы ещё печатный станок… В общем, газета называется "В своём кругу". Здорово придумано, да? Советы переселенцам, рассказы о Джеландии. "Страна сбывшихся желаний" и всё такое. Нам тут местный историк статью накатал — про войну за Стеной и про создание республики.

Марлена сгребла с колен листы с машинописным текстом и сунула мне.

— Я бы сама перевела, но у главного редактора дел по горло, сама понимаешь… Восемь гольденов за лист. Да, мало, но это пока. Я сейчас набираю рекламодателей. Через год авторы в очередь будут стоять!

Это вряд ли — коль скоро главный редактор ищет работу по найму. Но листки я взяла. В моём положении двадцать четыре гольдена могут спасти от голодной смерти.

На хронометре было уже десять минут третьего. Очередь начала волноваться. Мой слух выхватил из общего гомона чьи-то слова:

— …я думал, речь о технических переводах. Инструкции, спецификации, может быть коммерческие документы. Но быть личным переводчиком господина Талхара… Не уверен, что это по мне.

Марлена наклонилась к моему уху:

— Сказал бы просто: боюсь не справиться.

Постой, постой!

— Так им нужен личный переводчик?

— Ты что, не знала? — удивилась Марлена.

— В объявлении этого не было.

— Ну, они не хотят афишировать. Всё-таки господин Талхар двадцать лет в Джеландии, а язык так и не освоил. Он вообще человек со странностями. То месяцами из дома не выходит, то пускается во все тяжкие.

Я даже не стала интересоваться, откуда ей это известно. Что-что, а добывать информацию Марлена умела.

— А почему собеседование проходит на фабрике колясок? — вопрос задала из чистого любопытства. — В смысле, запчастей.

— А почему нет? У Талхаров ещё два предприятия. Одно выпускает сливные бачки для общественных туалетов, другое секс-игрушки, — Марлена хихикнула. — Думаешь, лучше было устроить встречу на фоне имитаторов сама знаешь чего? Хотя могли бы в ресторан пригласить. Ресторанов у них целых пять штук. Плюс автосервис, звероферма, ещё что-то. Не Шиллингеры, конечно, но…

Она вдруг замолчала и вытянула шею, вглядываясь в конец длинного коридора.

Со стороны лестницы донёсся решительный и твёрдый стук каблуков. Злой, я бы сказала. Из проёма, ведущего в маленький холл, вырвалась женская фигурка и устремилась вперёд с неотвратимостью курьерского состава. Всё ближе, ближе… Каблуки уже не просто стучали по полу, а грохотали отрывисто и грозно, как выстрелы. Или как удары молотка, вгоняющего гвозди в крышку гроба. Чьего, хотелось бы знать?

Очередь затихла, соискатели дружно повернули головы, таращась на возмутительницу спокойствия. Молодую, довольно высокую, с высветленными до белизны кудрями, кукольным личиком, ярким капризным ртом и пышными формами, подчёркнутыми облегающим костюмом из розовой в серую клетку шерсти. Пальчики с алыми ноготками прижимали к крутому бедру чёрную то ли папку, то ли сумочку-кошелёк.

От незнакомки так и разило праведным гневом. Богиня мщения в чулочках сеточкой! Сейчас начнёт метать молнии, усыпанные стразами…

Красотка обдала нас ветерком с запахом приторно-сладких духов, с лёту дёрнула ручку и скрылась за вожделенной дверью с надписью "Приёмная". Никто и ахнуть не успел.

Высокая женщина в зелёном, номер первый в очереди, возмущённо открыла рот. И закрыла. Ну да. Гламурная надушенная фифа, для которой не писаны правила, меньше всего походила на переводчицу, ищущую места.

Так это её мы ждали? Это она будет решать, кто из почти трёх десятков человек получит работу у господина Вечи Талхара?

Словно в ответ, за дверью послышались голоса, пронзительный женский и глухой мужской. Говорили на повышенных тонах, то есть попросту ругались, но слов было не разобрать. Один раз мне послышалось: "Обещал… бриллиантовое… как у Мойры…" Потом сердитое мужское бу-бу-бу.

Снова застучали каблуки, раздался визгливый выкрик: "Никуда я с тобой не поеду!" Дверь приёмной с грохотом ударилась о стену. Красотка вылетела в коридор, как ядро из пушки, и понеслась прочь, явно стремясь пробить пол своими высоченными шпильками.