Жена-беглянка (СИ)

Разве только… ножнички! С чудесными острыми кончиками. Жаль, в чехле — и наверняка завалились на самое дно сумки. Шариковая ручка ближе. Это почти как спица, правда тупая и короткая. К подкладке внутреннего кармашка приколота булавка, но что можно сделать булавкой? Только разозлить. Есть ещё ключ от комнаты, некрупный, зато тяжёленький…

К счастью, Элу-Мирэле было не до меня. Он хмуро глядел в окно — наверное, горевал о своей Джекки, и я наконец рассмотрела, что в душе он цверг.

Цверги в родстве с гномами, но встречаются гораздо реже. У Лаврентиуса сказано, что гномы бывают разными — и жуликами, и скрягами, и героями, и весёлыми добряками. Я сама не раз в этом убеждалась. А для цвергов учёный муж не нашёл ни одного лестного слова. Алчны, жестоки, коварны, похотливы — вот и всё. Не знаю, сколько в этом правды. За всю жизнь я видела пятерых или шестерых цвергов и ни с одним близко не общалась.

Сам Лаврентиус любил повторять, что анима направляет человека, но не правит им. Может, у Мирэле Талхара коренные пороки цвергов смягчались широтой чурильской души?

"Хищник" выехал из старого промышленного района, где половина производственных корпусов были перестроены под клубы, выставочные залы и пансионы. Попетляв по улочкам исторического центра, остановился у трёхэтажного здания в позднем колониальном стиле. Бурый кирпич, кованые балконы, чинность и благопристойность в каждой детали.

И в голову не могло прийти, что эта респектабельная оболочка таит в себе карнавальную начинку, от которой сразу зарябило в глазах. Яркие драпировки, штанги с вешалками, манекены, пёстрые наряды, несметные рулоны тканей, перья, тесьма, кружево, блёстки, ленты.

Заправляла в этом швейном хаосе рыжая особа неопределённого возраста, наряженная в чёрную пачку и чёрно-белый корсаж, уместный на подмостках кабаре лет сто назад. Или в борделе, где увлекаются ролевыми играми…

— Виви, крошка! — развязно воскликнул Талхар. — Цветёшь, как роза!

— Эл, малыш! — сипло пробасила в ответ рыжая. — Где ты пропадал? У нас всё готово!

И они расцеловались как родные.

Затем крошка Виви обернулась и гаркнула во всю глотку:

— Люсинда, тащи жар-птицу!

Взгляд её неожиданно жарких чёрных глаз пригвоздил меня к месту.

— Эл, проказник, это же другая девушка!

— Другая, — кивнул Талхар. — Но платье-то ей пойдёт?

— М-м… Не уверена.

Доставили предмет дискуссии.

Это действительно была жар-птица. Пламенно-золотая, сверкающая, в перистых узорах, которые ссыпались на подол бахромой из шёлка и стекляруса. Ослепительное платье, в прямом смысле. И до жути откровенное. Пляжный костюм, и тот скрывает больше.

— Идёмте в примерочную, дорогая, — вздохнула Виви, всем своим видом показывая, что это пустая затея.

Я была с ней полностью солидарна. "Жар-птица" мне явно не по размеру, тут нужны выдающиеся стати — как у Джекки. А главное… я просто это не надену! Ни за что.

Значит, прощай вакансия?

— Простите, господин Талхар, — Эла пока отложим в сторонку. — У вас в приглашении указана форма одежды?

— Дресс-код? — он похлопал себя по карманам. — А леший его знает… На, смотри!

Мне в руки прыгнула открытка из дорогого мелованного картона.

— Что ты хочешь там выискать? Ясно же, мужикам смокинги, бабам платья в пол. Вырез поглубже, побрякушек побольше.

Виви прищёлкнула языком и пробормотала что-то на незнакомом мелодичном языке, с досадой тряхнув огненной шевелюрой. Неужели ей не объяснили цель заказа?

Так. Мирэле Талхар плюс один… Время… Место… Вот оно: "чёрный веер"!

Я никогда не бывала на настоящих светских раутах, но мне случалось делать переводы для глянцевых журналов, и мама о многом рассказывала.

— Мне жаль, господин Талхар, но для приёма "чёрный веер" нужно что-то более классическое. Особенно, если вы хотите, чтобы я выглядела, как леди.

А этот лоскуток огня хорош для ночного шоу в театре варьете или для эротической комедии из жизни отдыхающих. Принцесса Южного острова танцует танец страсти на горячем песке…

Мирэле насупился так грозно, что всё желание смеяться пропало.

— Ты мне не указывай!

— Она права, Эл, — вмешалась рыжая. — Не горюй, подберём что-нибудь из проката. А это платье… эх, красота какая! Пригодится ещё.

Следующие три часа слились в изнуряющую круговерть. Я перемерила два десятка платьев и дюжину пар обуви; меня опрыскивали, осыпали порошками, облучали, обдували, обдавали жаром и холодом, мазали, чесали, завивали.

Последнее точно было лишним. Готовясь к поискам работы, я не пожалела денег на маникюр и стрижку. Выбрала универсальное каре — просто, удобно, стильно.

— Скучно! — заявила Виви, отдавая меня в руки своей помощницы-парикмахера.

Наконец мучения закончились, и меня вывели в мастерскую, где прохлаждался Эл.

— Принимай работу.

Мой наниматель успел съездить по делам и сменить тёмно-коричневый костюм в крупную полоску на смокинг и галстук-бабочку. Выходной наряд придал благородства его разбойничьей наружности. Так мог выглядеть пират, явившийся с корабля на бал, — не забыв прикрыть брызги крови на рубахе бархатным сюртуком.