Жена без срока годности (СИ)

— Нет, абсолютно нормальные. Не пытайтесь меня грузить. Не пытайтесь мною манипулировать. Я знаю много людей, усыновивших детей из России до всего этого цирка, устроенного российской стороной. В Штатах и родных детей забывают в машинах, потому что родители затраханны жизнью до невозможности. Социальные службы постоянно напоминают в начале лета, чтобы были внимательными, чтобы ставили датчики на автокресла. Привычка обернуться назад после выключения зажигания у меня срабатывает даже сейчас, когда у моих детей давно свои собственные машины. Еще хорошее средство для избежания подобной трагедии — сумку класть только на заднее сидение. Американцы в огромном количестве детей усыновляют, потому что когда созревают до семьи, родить сами уже не могут. Мой сын ходил в русскую школу с девочкой, усыновленной американцами — я уверена была, что она родная дочь, так на маму была похожа, все повадки переняла, и я не понимала, зачем им русский язык. Потом выяснилось, что они хотят сохранить у девочки, которую в двухлетнем возрасте усыновили, русскую культуру, научить ее читать и писать. Потом они ее с собой в Россию брали, когда решили взять второго ребенка — они жили там месяц, пока документы оформляли, и у девочки обалденный скачок в русском языке произошел, потом и мальчик занимался в этой школе. Вот, сколько детей бюрократическая дурь лишила будущего?

— Мою дочь тоже усыновили американцы.

Я еще была с открытым ртом после заданного вопроса и сейчас выдохнула только через пару секунд, за которые Вера успела добавить со вздохом:

— Я надеюсь, что она попала в хорошую семью.

— Я уверена. Там очень сильны, даже чрезмерно, органы опеки. Родителям круги ада надо пройти, прежде чем получишь разрешение на усыновление. И у меня подруга брала на пару лет американского ребенка под опеку. У них же как таковой системы детских домов нет, только для особо трудных детей. А так почти все дети живут по семьям, и у фостер-родителей обязанности большие и отчетность перед государством огромная. Пусть ты и не усыновляешь, но это все равно ребенок в твоей семье, зарплату просто так не платят… Так что я уверена, что с вашей дочкой все хорошо. Если это вас мучает, то успокойтесь…

— Меня мучает, что я своему старшему не могу дать социализацию здесь. Мне пришлось и от него отказаться. Он живет в Израиле в специальной комьюнити для таких же детей, ну, уже подростков. С ними специалисты работают, и у них есть какая-то жизнь, а я тут только деньги зарабатываю, чтобы оплатить ему более-менее нормальную жизнь там. И понимаю, что он там навсегда, а я здесь… Одна. Когда я отказывалась от дочери, то думала, что смогу помочь сыну, а в итоге ни того, ни другого. Я жалею, да… Я бы справилась, но мне было двадцать лет. Первого я в семнадцать родила, папа нас бросил. От второго я скрыла беременность. Не спрашивайте, как… Как-то мне это удалось… Он верил, что я просто поправилась, затем в армию на последних месяцах ушел. Я жутко боялась, что он меня бросит, если узнает про беременность, а делать аборт я боялась еще больше. В итоге он меня бросил по другому поводу… Когда с сыном стало ясно, что стабилизации не будет.

— А усыновить сейчас?

Вера не повернула головы, чему я собственно была рада: движение плотное, она на нервах. К чему была сейчас вот эта ее откровенность?

— Финансы не позволяют. И время. Да и вообще… Не смогу.

— Я тоже не смогу. Поэтому не буду заходить с вами. Это как собачий приют — готов забрать всю свору себе, но как потом с ней быть…

— Да вы и не можете, вы американка…

— Да, конечно… Но не только в России есть дети, которым нужна семья.

— Так чего не зайдете? — теперь Вера метнула в мою сторону взгляд. Не злой, какой-то больше пустой. — У вас есть оправдание перед собой: вам все равно этих детей не отдадут.

— Я не мазохистка. И мне не нужно от них спасибо за то, что купить мне ничего не стоило.

— А оплатить лечение Маши, это младшая, сможете? Если врачи все же скажут, что есть шанс?

— Зависит от сумму, — проглотила я горькую слюну.

— Сумма будет большая.

— Узнавайте. Я думаю, у меня есть человек, который мог бы вам помочь.

— Значит, в кусты? Все так отвечают — мол, спросят у знакомых.

— В кусты так в кусты. Но я спрошу у знакомого. Вы узнавайте, что нужно, потом дайте мне знать…

Кто знает, может кому-то действительно нужна индульгенция.