Жена бургомистра

Казалось, все эти веселые люди беззаботно отдаются радости, вполне уверенные в мире и своем благополучии. И каким голубым было небо, как тепло и ясно светило солнце! Только между городскими господами виднелись серьезные, озабоченные лица; но цехи и дети, следовавшие за ними, этого не замечали, и, таким образом, ликование продолжалось непрерывно до тех пор, пока процессия не вошла в церковь, и с кафедры послышались слова, которые звучали таким серьезным предостережением, что многие призадумались.

Зрелому мужу принадлежат все три времени, старику принадлежит прошедшее, юноше будущее, а ребенку настоящее. Лейденских мальчиков и девочек в это свободное от занятий время ярмарки не могла пугать близкая опасность. Кто сегодня и во время освящения полотна в четверг и в следующие дни получил от своих родителей или крестных ярмарочный пфенниг или хотя бы только имел глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и нос, чтобы обонять, — тот бродил с приятелями по рядам, останавливаясь перед верблюдом и учеными медведями или заглядывая в открытые кабачки, где под звуки волынки, кларнета и скрипки плясали не только девушки и молодые парни, но и развеселившиеся старики. Многие с видом знатоков пробовали сладкий перец и другие лакомства или шли на трубные звуки, которыми фокусник сзывал толпу.

Адриан также по целым дням бродил с товарищами или один среди всех ярмарочных чудес; с уверенным чувством состоятельного человека брался он иногда за кожаный кошель, висевший у его пояса: там было довольно много монет, которые стеклись к нему с разных сторон — от отца, матери, Варвары и крестной. Учитель верховой езды ван Дуивенворде, его лучший друг, на прекрасных лошадях которого он уже не раз катался, три раза брал его с собой в вафельную лавку, где он наелся вволю, поэтому его маленькое состояние еще очень мало уменьшилось во вторник после Вознесения. Ему хотелось купить на эти деньги что-нибудь большое и хорошее: длинный рыцарский меч или арбалет; может быть (мысль эта представлялась ему каким-то дурным искушением), большой, покрытый миндалем пряник, который был выставлен в лавке дельфтского кондитера. Он и Лизочка будут лакомиться им, уж наверное, целую неделю, если только будут бережливы, а ведь бережливость прекрасная добродетель. Кое-что, разумеется, надо было оставить и на «братца», — вкусный ярмарочной пряник, который во многих лавках пекли на глазах у прохожих.

Во вторник, в послеобеденное время, дорога провела его мимо знаменитой роттердамской лавки, где продавались «братцы». Перед сколоченным на скорую руку, украшенным зеркалом и пестрыми картинками балаганом в кресле на длинных ножках, разительно выделявшемся среди всей остальной обстановки, восседала дородная, опрятно одетая женщина средних лет и выливала с удивительной ловкостью белое жидкое тесто из большого горшка на раскаленный железный лист, снабженный многими углублениями. Этот лист стоял на ее плотно сдвинутых коленях. Ее помощница молниеносно переворачивала вилкой крошечные ломтики, быстро поджаривавшиеся в углублениях металлической поверхности, и осторожно накладывала готовое печенье на маленькую тарелку. Слуга приготовлял кушанье для гостей, накладывая сверху корки порядочный кусок золотистожелтого масла. Чрезвычайно приятный запах, который слишком сильно напоминал о прежних удовольствиях, шел от кухни; пальцы Адриана уже ощупывали содержимое кошелька, когда раздался звук трубы негра, и тележка шарлатана остановилась перед балаганом.

Знаменитый доктор Морпурго был стройный человек, одетый в костюм ярко-красного цвета, с тонкой совершенно черной бородой, ниспадавшей ему на грудь. Его движения были размеренны и важны, поклоны и жесты, которыми он приветствовал собравшуюся толпу, снисходительны и добродушны. Когда вокруг его тележки, полной коробочек и бутылочек, собралось достаточное число любопытных, он обратился к ним с речью на ломаном голландском языке, пересыпая ее иностранными словами. Он прославлял благость Провидения, создавшего удивительный человеческий организм. В этом организме, говорил он, все устроено и распределено самым мудрым и лучшим образом, но в этом отношении понять природу может только посвященный.

— Знаете ли вы, милостивые государи и милостивые государыни, где заключается порок? — спросил он.

— В кошельке! — отвечал веселый подмастерье парикмахера. — Он преждевременно худеет с каждым днем!