Жена чародея

— Передайте мой ответ Дрису Веррасу и Террзу Фал-Грижни. — Слуги смотрели на него разинув рот. Двое младших по чину поддерживали изувеченного мажордома. — А теперь убирайтесь отсюда и больше не возвращайтесь! — Леди Верран невольно шагнула вслед за слугами. — Верран, ты останешься здесь.

Она обернулась к нему. В глазах у нее сверкали слезы ярости.

Превозмогая боль, заговорил мажордом.

— Леди, прошу вас в последний раз. Увести вас силой мы не в состоянии. — Он посмотрел на медальон, глубоко вздохнул и продолжал: — Но если вы не вернетесь, ваш род будет опозорен, а гнев лорда Грижни окажется воистину чудовищным. Ваше сегодняшнее решение предопределит судьбу многих. Умоляю вас тщательно продумать это и сделать мудрый выбор.

— Бесчестье той семьи ее не касается. Ее семья — это я, а другой семьи ей не надо! — воскликнул Бренн. — И гнева Грижни ей бояться нечего, потому что я могу защитить ее, и она сама это знает. Пусть лучше побережется сам Грижни!

Леди Верран изумленно уставилась на этого… неуравновешенного мальчишку! Глаза у нее расширились. Определение возникло у нее в мозгу нежданно-негаданно. И она сама не могла поверить в то, что именно так — неуравновешенным мальчишкой — только что назвала своего возлюбленного Бренна. Но слово было — пусть и мысленно — произнесено и закружилось над ней, словно выпущенная из клетки летучая мышь. Впервые за несколько дней она задумалась четко и трезво, а задумавшись, пришла к неожиданным для себя самой выводам.

Она подошла к двери.

— Я ухожу, Бренн.

— Верран, я думал…

— Взвесив все обстоятельства, я считаю, что так будет лучше.

— Тогда ради чего ты сюда вообще явилась? Чтобы посмеяться надо мной?

— Домбулис моего отца ждет внизу? — поинтересовалась леди Верран. Мажордом с глубоким облегчением кивнул. — Вот и отлично. Вернемся домой и позаботимся о твоей руке.

Она бросила последний несчастный взгляд на Бренна Уэйт-Базефа, который как пораженный громом застыл посреди великого множества скелетов, а затем в сопровождении отцовских слуг покинула башню Шевелин и уселась в домбулис.

Вернувшись домой, леди Верран выдержала чудовищное объяснение с разгневанным отцом. Вопреки ее обещаниям впредь вести себя хорошо Дрис Веррас распорядился держать ее в ее собственных покоях под стражей и постоянным наблюдением до самого дня бракосочетания с Фал-Грижни.

Глава 2

В утро бракосочетания небо было таким же пасмурным, как и настроение леди Верран.

Впрочем, тучи на небе останутся ненадолго, на этот счет у нее не было никаких сомнений, — их наверняка разгонит могучая воля великого Фал-Грижни. Разгонять тучи или, если вздумается, скликать их было в его власти.

Вокруг Верран хлопотали прислужницы, но она сама воспринимала эти хлопоты с их непременными ахами и охами апатично. В молчании она облачилась в вышитое подвенечное платье цвета слоновой кости и в атласные туфельки, молча надела несколько самых дорогих и изысканных драгоценностей. Фал-Грижни заранее известил о том, что великое множество драгоценностей, которые традиционно надевают идущие под венец представительницы знатных родов города, не в его вкусе. Поэтому Верран пришлось отказаться от ослепительного ожерелья и драгоценного пояса, доставшихся ей от матери. И вместо шитой золотом фаты, в которой венчалась еще ее бабка, она надела прозрачное покрывало, усеянное крошечными бриллиантами. Сравнительная безыскусность всего наряда в целом пришлась по душе Фал-Грижни, сама же леди Верран отнеслась ко всему этому равнодушно, потому что у нее не было ни малейшего желания угождать своему внушающему ей ужас жениху. Женщины расчесали ей волосы, но не стали над ними излишне мудрить, и это было к лучшему, так как длинные волосы Верран в этом и не нуждались. В качестве заключительного штриха одна из прислужниц коснулась щек леди Верран румянами, чтобы скрыть бледность, естественную после бессонной ночи.

Верран посмотрела на себя в зеркало. Прислужницы сопроводили этот осмотр возгласами восторга, напоминающими радостный птичий щебет, но сама невеста словно бы ничего не слышала. Ей были безразличны и подвенечное платье, и фата, и даже стремительное превращение из обычной хорошенькой девушки в истинную красавицу, которое она претерпела. Вглядываясь в собственные глаза, она читала в них уныние и печаль, растерянность и глубокий страх. Леди Верран выпрямилась и поджала губы. Кем бы ни оказался на самом деле ее супруг — чародеем, призраком или сыном Эрты, — он не должен заметить ее страх и не должен этому страху порадоваться.