Жена чудовища (СИ)

— Ах, Элла, ты забыла, где находишься. Здесь древнее, священное место. Здесь не всюду действует колдовство! В лакарском доме амулетом пользоваться можно, но если бросить его не глядя в кусты, да еще подальше, то потом можно и не найти. Разве что случайно, как сестра Крея. Потому что там это будет просто камень.

Вернулась монахиня, неся маленькую шкатулку с амулетом, протянула настоятельнице, чуть не плача — видно, уже поняла, что придется расстаться с сокровищем.

— Я куплю для вас другой, — не раздумывая, пообещала Тьяна, — и еще, какие амулеты вам нужны.

Составьте список.

Как там говорила Овертина: «Хоть три маяка!»

Рамуана взяла амулет салфеткой, рассмотрела, показала другим:

— Видите, просто камешек с дырочкой. Если бы не этот значок… Можно и не заметить. Его надо отправить на обследование дознавателям, конечно. Разберутся, кто делал, кто продавал.

Она вернула камень в шкатулку, завернула шкатулку в платок и перевязала шнурком, потом накапала на узел расплавленного воска из свечи и приложила свое кольцо-печатку. А руки потом поднесла к огню свечей, чтобы очистить.

— Сестра Фания, будьте готовы рассказать обо всем дознавателям под клятвой. А эта леди, которая, кажется, не знает, сколько стоят лекарские амулеты, уже пообещала вам щедрый дар.

— Я не отказываюсь от своих слов, — подтвердила Тьяна.

Где три маяка, там и четыре, в конце концов. Ее сейчас волновало не это.

Когда обрадованная монахиня ушла, леди Фан демонстративно выглянула в окно.

— Может, сегодня самая полная луна в этом году? Мы разгадали тайну смерти одного лорда двухлетней давности.

— Сегодня вообще новолуние, дорогая, — усмехнулась Рамуана, — и ничего мы пока не разгадали. Просто есть неизвестный амулет, который надо передать на обследование, — она убрала сверток в ящик шкафа.

— У лорда Вилена нашли много амулетов, сделанных непонятно кем и подобранных неправильно, — вспомнила Тьяна, — говорили, что из-за них он и вел себя так странно.

— Вот и посмотрим, — кивнула настоятельница, — а ведь я хорошо помню и тот день, и графиню Каридан.

Она так плакала и причитала, когда он умер. Она меня весьма тронула. И напугала при этом сестру

Морри. Та спряталась от нее в подвале. Но сестра Морри сумасшедшая, она иногда прячется в подвале просто так.

— Сумасшедшая монахиня? — удивилась Тьяна.

— Именно. Но она обычно спокойная и тихая. Иногда месяцами молчит. Почти слепая, и все время вяжет чулки сестрам, вот так, на ощупь. Появилась здесь задолго до меня. Она уже очень стара, пусть живет спокойно свой век. Уже поздно, пора отдыхать, давайте, я провожу вас…

Им предстояло подняться на второй этаж, но сначала пройти через коридор. Старуха в бордовом монашеском платье сидела на скамье в углу рядом с дверью, на стене возле нее мерцала свеча в подсвечнике, всего одна, и такого тусклого света Тьяне определенно не хватило бы для работы. Старуха вязала чулок из шерсти, мерно, неторопливо постукивали спицы, клубок катался где-то далеко. А она и не смотрела на спицы, устремила невидящий взгляд куда-то перед собой.

Сестра Морри, кто же еще. Можно и не уточнять.

Леди Фан пропустила Тьяну вперед, следом за матушкой Рамуаной. Они так и прошли бы, но Тьяна вдруг оглянулась, не поняв толком, зачем ей захотелось посмотреть на вязальщицу еще раз.

Что-то привлекло внимание, оставшись не рассмотренным до конца, где-то на краю сознания.

Шкатулка. Рядом с сестрой Морри на скамье стояла небольшая плоская шкатулка с узором на крышке, эту шкатулку Тьяне и захотелось поднести к свету и рассмотреть.

Она подошла близко, вглядываясь. Узор показался знакомым сразу. Венок из цветов и листьев, инициалы сверху, а внутри венка герб: силуэт свернувшегося лиса в круге.

— Простите, сестра Морри. Можно? — она нагнулась, взяла шкатулку в руки.

Настоятельница сделала предостерегающий жест, но сказать ничего не успела — монахиня выронила свою работу, и рванулась к Тьяне с криком:

— Не смей, не трогай, отдай!

Среди ночной тишины этот крик показался чересчур громким. От неожиданности Тьяна выронила шкатулку, она открылась, содержимое высыпалось.

Матушка Рамуана сама поскорее поторопилась поднять шкатулку, попутно собрав выпавшие вещи, и дала ее в руки старухе, которая продолжала кричать до тех пор, пока «драгоценность» к ней не вернулась. Все случилось быстро, леди Фан и Тьяна так растерялись от этой неожиданной бури негодования, что не успели сдвинуться с места.

— Она дорожит этим больше всего на свете, — пояснила Рамуана, — боится расстаться. Лучше не трогать.

Пойдемте, она сейчас успокоится.

Сестра Морри тем временем открыла шкатулку и принялась выкладывать каждую вещичку, тщательно ощупывая трясущимися руками, и при этом называла:

— Ножницы. Это ножницы. Лента. Игольник. Это булавки. Это нитки, которыми леди Лия пришивала пуговицы. А стекло забрала эта ужасная маленькая леди. Это ножницы…

Рамуана в нетерпении покачала головой:

— Пойдемте! — но, разглядев выражение лица Тьяны, она осеклась, замолчала.

Тьяна стояла, дрожа всем телом, вся в тревожном предвкушении чего-то очень важного.

— Стекло у меня, — сказала она, — отдать?