Жена чудовища (СИ)

— Я видела того ребенка. Будет ребенок, наследник Айдов, но его рождение перестанет быть важным. И еще сын, потом дочь. Будет смерть. Будут зло. Трудно быть прозорливой и не держать зла на невиновного. И у нее скоро попросят прощения — пусть простит, теперь это нетрудно, — гадалка говорила, уставившись в одну точку, а леди Фан в панике старалась все запомнить и горько жалела о том, что нет под рукой пера и бумаги.

Хотя, в сущности, не так и трудно было запомнить.

Айнора заморгала, словно просыпаясь, и добавила:

— Она ведь не такая курица, как Мерит? Тогда она выживет. А ты уезжай, ты не нужна. Она не должна ждать от тебя совета, ей надо слышать себя. Тогда, может, и обойдется.

— Что обойдется? — уточнила леди Фан враз охрипшим голосом.

— Зло не убьет. Ни ее, ни еще кого. Она выживет и родит сына. Но зло будет. И будет смерть. Чтобы ей выжить, не надо вести себя, как глупая курица… я хотела сказать, как истинная леди, достойная своего положения. И пусть простит. Скажи ей обязательно.

— Кого ей надо простить?

— Кто попросит. И не всегда будет легко. Это ты понимаешь. Всегда легко не бывает. Ей будет хорошо, очень хорошо, и если бы не зло… И другие чувства, которые мешают. Ты это тоже понимаешь. Она будет купаться в любви.

— В любви мужа? — рискнула уточнить леди Фан.

— Не знаю. Ты не показала мне мужа, — сердито заметила гадалка, и опять заморгала, — повесь бубен на место, — резко велела она, — я сказала все. Поняла? Простить. Слушать себя. Радоваться тому, что есть. И поменьше слушать, что ей велят другие. Пусть ей поменьше велят! А сын будет. Об этом пусть не беспокоится. Повесь бубен!

Леди Фан поспешно вернула бубен на стену.

— Вот, возьми, — Айнора сняла с шеи шнурок, на нем висело несколько колец, явно неподходящих для ее изуродованных болезнью пальцев. Она выбрала одно, с коричнево-желтым камнем. — вот, это золотое, и камень хороший, уместно для женщины из дома Айдов. Говорят, что этот камень обостряет способность слышать себя и видеть мир в отражениях. Его такие, как я, часто носят. Вранье! Ничего он не обостряет.

Просто камень. Но ты ей скажи, что обостряет. Пусть не боится себя слышать, и ни у кого не спрашивает советов.

Леди Фан взяла кольцо. Красивый камень, изящная оправа. Старое. И недешевое, да. Такое на руке у леди Айд не вызовет вопросов.

— Это означает, что у Тьяны есть твоя сила? Твои способности? — спросила она с трепетом.

— Они у всех есть, — старуха захрипела и закашлялась, потом продолжила, — у кого-то больше. У кого-то меньше. Но есть у всех. У нее, может, и больше, наша ведь кровь. Не все умеют слушать и слышать. А она пусть учится. Но она обычная, без силы, поняла? Иди, Элла. Я устала.

Та покорно встала, достала кошелек и отсыпала половину монет, вложила в ладонь Айноры.

— Возьми. И не исчезай пока. Может, попробуем устроить тебя получше?

— Только попробуй. Не хватало еще, чтобы ты вмешивалась мои дела. Прощай, Элла, — монеты исчезли в складках ее юбки.

— Я видела в Ниверсолле твою ученицу. Ее поймала стража.

Айнора сидела теперь с закрытыми глазами и покачивалась.

— Ничего, ей тоже пора перестать слушать советы, — уронила она. — Иди, милая. Я действительно устала.

Леди Фан изумленно распахнула глаза, подумав, что, видно, ослышалась — милой тетка не называла ее уже очень много лет.

— До свидания, Айнора, — сказала она, — я еще приеду к тебе.

Та не ответила.

Во дворе было много теплее, чем в тех ужасных комнатах, и леди Фан с удовольствием задышала, душистый, теплый воздух летнего дня бальзамом вливался в ее грудь. И еще она поняла, что отчего-то очень устала, устала так, что было тяжело идти и захотелось сесть прямо на траву последи двора.

— Миледи? — у ней спешила монахиня к зеленом платье, — вы уезжаете? Вы всем довольны миледи?

— Да, вполне. Пожалуйста, позаботьтесь о ней, — она показала за спину, туда, где остались унылые комнаты приюта, — может, ей лучше проводить больше времени во дворе?

— Она никого не слушает, миледи, — покачала головой монахиня, без уточнений, о ком речь, — вы так бледны. Вам чем-нибудь помочь?..

Чуть позже, сидя на жестких подушках наемной кареты, леди Фан вспоминала, расставляя в уме: простить, слушать себя, радоваться тому, что есть, не подчиняться тому, что кажется неверным… Что там еще?

Тьяна выживет тут и родит сына. Ее будут любить. Зло и смерть — это случится не с ней, потому что исключает рождение детей. Значит, все будет не так и плохо.

Уже легче.

Глава 14. Новая роль

Тьяна, выслушав рассказ о поездке, была изумлена.

— В нашем роду есть гадалка с бубном? Самая настоящая?!

— Настоящая, — усмехнулась леди Фан, — но это не главное, что тебе надо понять. Вот кольцо, оно разбудит твои способности чувствовать и предвидеть. Совсем немного, но лучше, чем ничего. У него особый камень, — она протянула снятое со своей руки кольцо Айноры, — а здесь я написала все, что тебе нужно запомнить, — и подвинула к Тьяне листок бумаги, на, котором, вернувшись, сразу все записала.