Жена для Главы Ковена

Ниоко с готовностью закивал головой, и вернулся к столу. Локко, который уже опять сидел над своей тарелкой, радостно улыбнулся новообретенному родителю. У сети Лованы, бдительно следящей за развитием ситуации, на сердце почему-то полегчало.

 Она, то и дело поглядывая на Локко и лорда, подала всем напитки, чуть не перепутав что кому. Все-таки волновалась сети. Похоже, домоправительница была совсем не против того, что бы Ниоко задержался в поместье.

Лорд Ниоко и сам себя не узнавал. В голове старого ловеласа возникали странные мысли. Возникали, и убегали, спрятавшись, никак не давая лорду схватить их за хвост.

День кончался, все разошлись по своим комнатам. Маг проводил нашу Тасю в ее новые покои, которые она даже не стала изучать. Устала. Устала Тася. Ну, немудрено.

А ведь завтра ее ждало новое испытание. Инициация.

– Боже мой!..Страшно-то как…Страшно, – думала девушка, ворочаясь на новом месте, в новой постели. Уснула она далеко не сразу, и то, спасибо, вспомнила рекомендации мага насчет дыхания. Подышала. Ну что сказать. Помогло.

* * *

Как же хорошо, что существует ночь! А все-таки лучше, когда она уходит, уступая место утру. Ночь унесла печали маленькой Самонет, которая увидела, где-то там, далеко-далеко, маму. Мама улыбалась светло и немного печально. Ее лицо постепенно отдалялось и остался только ореол цвета радуги, который держался долго-долго, но в конце концов тоже пропал. Растворился в облаке мягкого мерцающего жемчужного света.

И где-то там, в далеком далеко, промелькнуло и растаяло перо Феникса. Как только оно растаяло, на сердце девочки снизошел великий покой и великое понимание.

Конечно, стоило ей открыть глаза, это понимание подернулось легкой дымкой и тоже тихо растворилось. Однако не смогло забрать с собой чувство покоя.

– Все будет хорошо, – вспыли в памяти девочки слова. Откуда они взялись? Так ли это важно… Только чувство покоя наполнило душу и поселилось в сердце маленькой леди Самонет.

Девочка проснулась, повернулась на бочок, и посмотрела в окно. Она не любила задергивать шторы, и веселый свет раннего утра заливал комнату, не встречая никакой преграды на своем пути.

Самонет лежала, упиваясь первыми солнечными лучами, впитывая их всем своим существом. И первый раз, после ухода мамочки, почувствовала себя легкой-легкой, совсем пушинкой. Пушинкой, готовой взлететь и кружиться в танце утреннего ветерка

Такую легкость и невесомость она ощущала внутри.

Наверное, это было волшебство. Старая боль, свившая себе гнездо в ее маленьком верном сердце, улетела, как птица, вырастившая птенцов.

И девочка поняла, что теперь она может говорить о маме. И может заходить в ее старые комнаты. Конечно, спросив разрешение у Тасси. Смешной такой, с разноцветными волосами и совсем не умеющей обращаться с детьми.

* * *

Леди Макони всю ночь мучилась бессонницей потому что никак не могла найти свои капли. Она приняла расслабляющую теплую ванну с успокоительным экстрактом, пыталась считать овец до пятисот. Потом ей надоело. Девушка решила просто лежать и смотреть в потолок. Потолок был довольно высок, и в темноте совершенно не виден. Зато перед ее глазами то и дело возникал нелепый попаданец, оказавшийся сыном известного магического семейства. И ни столько он сам, а вот его синие глаза, полные немого обожания и неприкрытого интереса.

– Вот еще не хватало! – рассердилась девушка, и попыталась отогнать подобные видения и сопутствующие им мысли. Однако оные стояли насмерть, заставляя воображение работать. Таковая работа совсем не нужна была нашей леди Макони. Но что поделать…

И воспитательница оказалась не чужда простым человеческим чувствам и слабостям.

В результате капли нашлись ближе к утру. Пузырек лежал, закатившись по кровать, невесть как туда попавший.

Леди Макони от досады чуть не использовала одно из непринятых в приличном обществе выражений. Девушка потерла воспаленные глаза и зевнула. Как ей хотелось залезть под одеяло и свернуться калачиком, приняв пару-тройку капель настоечки! Да поздно. Через два часа вставать, какие тут капли.

Она нехотя спустила ноги на пол, и, шаркая, как девяностолетняя старушка, потащилась в ванную, волоча за собой халат. Обычно блестящие, волосок к волоску, шикарные волосы леди Макони спутались и висели унылыми тусклыми прядями.

Девушка посмотрела на себя в зеркало и поморщилась. Бессонная ночь никого не красит. Макони горестно вздохнула и решительно включила холодный душ.

Мужественно попыталась сдержать вопль, который так и рвался из груди, да в кои веки махнула на свою сдержанность рукой, и разрешила ему вырваться наружу.

Правда, предусмотрительно закрыв дверь в ванную, которую обычно оставляла открытой нараспашку. Вопль радостно рванулся на волю, вытаскивая за собой усталость и опустошенность..

– А хорошо пошло! – с радостным удивлением подумала девушка, и стала растираться жестким полотенцем, которое вызвало такой прилив крови, что Макони ощутила бодрость, а вместе с ней прорвалась и гонимая с вечера мысль о молодом мужчине с синими глазами.

Глава 25