Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

Того самого, когда множество милых вещиц, накапливая, сберегают тепло, впитывая его в себя и сохраняя на долгие, долгие годы. Вышитые, жесткие салфетки, смятые частыми стирками. Кухонные и банные полотенца, вышорканные почти до основания, выблекшие, истонченные, хранящие уже в самих нитях ароматы пирогов, духов и фруктовой воды. Ковши, старые, помятобокие, с вбившимся в ручки и крышки налетом. Чашки со сколами, с трещинами на боках, напоминающими снежинки или быстрые, дождевые брызги. Тарелки глубокие, глиняные, с вытертыми добела донцами… Крохотные шкатулки, картинки, портретики, подушечки — думочки, расшитые цветами, звездами и усатыми, кошачьими мордочками…

Ничего этого не было здесь.

Но уют был. И он был другим. Казенным. Строгим. И даже не уютом скорее, а порядком.

Идеальным порядком.

Сама входная дверь, прочная, толстого дерева, окованная фигурным железом, служила как страж, оберегая широкие, мрачные коридоры и тяжелые, многоступенчатые лестницы от ненужного вторжения или же простого, любопытного глаза.

— Входите, — Хозяин Академии распахнул дверь кабинета, пропуская гостей вперед — Прошу.

Внутри оказалось также… уютно, скажем так.

Жарко пылал камин, каменный пол был укрыт плотным ковром, широкие и узкие полосы его орнамента на какое — то время увлекли внимание Эмелины.

Имевшая в натуре своей особенность цеплять и запоминать мелочи, молодая магичка, сразу же отметив простое убранство кабинета, осталась довольна им.

Всё приглянулось ей, от камина дорогой выкладки и шкафов, набитых книгами до кожаных подушек, брошенных на низкий, добротный диван.

«Очень статусно, — сказала сама себе льерда Ланнфель — Вот бы Диньеру устроить что нибудь этакое! Тогда сразу бы посетители, заехав к нам, понимали, что хозяин поместья не абы кто, а уважаемый льерд, с которым приятно и выгодно иметь дела. У папаши тоже, кабинетик — то так себе… Барахла много, вроде счетовых книг и вексельных огрызков, а толку нет! Да ещё обязательно либо табачница, либо блокнот где валяется… А то и того хуже, мятые бумаги! А вот здесь зато… Уровень. Порода!»

Приняв предложение Саццифира, всё ещё восхищенно озираясь по сторонам, магичка присела на диван, старательно и аккуратно расправив на коленях мягкие складки шерстяной, дорожной юбки.

— Дома всё это не нужно, — проговорил льерд Ракуэн, располагаясь за столом — Льерда Ланнфель, не нужно. Домашняя обстановка должна располагать к отдыху. А то, о чем ты думаешь, как раз отдыха и приятного расслабления не касается. Вот расскажи — ка, девочка… Как ты обставила дом? Что есть в гостиной? В кухне? В холле? В имении я у вас не был, однако же дома в тех местах примерно представляю.

Непонятно, для чего устройство семейного гнездышка Ланнфель понадобилось Ракуэну, но…

Уже в следующие минуты, отхлебывая невероятно насыщенный и терпкий, горячий чай, принесенный молодым прислужником, Эмелина выложила Ракуэнскому Хозяину всё, включая и некоторые финансовые затруднения, и помощь папаши Бильера, без которой не было вообще бы никакой обстановки. Даже и существование в их доме Масика не забыла упомянуть, отчего сам Ланнфель закатил глаза и проворчал что — то недовольное.

— Так всё это на деньги Бильеров куплено? — уточнил Саццифир, сцепив «корзинкой» пальцы лежащих на столе рук — Шкафы, гобелены… что там ещё?

— Нет, то уже на наши, — ответила магичка — Дом и сад, правда, папаша помог привести в должный вид. А потом мы уже сами. Да же, Диньер? Ну вот… Маслобойня хорошо приносит, льерд Саццифир! Прямо никто и не ожидал, что так пойдет. Весной поля засеем, пополам с папашей. И, если повезет, виноварню купим. Тоже очень доходное дело. А из чего варить, так вообще просто. Сколько ведь пустует земли! Пока упадок шел, многие в города посьехали, угодья побросали. А у многих земель вообще хозяев нет, померли. Либо, бывает, забирают за долги. Ну вот… сейчас объясню. Диньера дом тоже за долги забран был. А папаша его у города выкупил, за дешево. Также и тут. Было, что город земли придерживал, а сейчас вновь начали продавать. Кризис в спад пошел, властям выгодно — можно цену накрутить. Ну так и ладно. Возьмем землю, посадим сад и вина можно варить, сколько влезет. Всё одно, окупится! Так что, сами мы, дальше сами…

Пока длился сбивчивый, торопливый рассказ, Ракуэнский Хозяин кивал удовлетворенно и мерно, Ланнфель же сдерживал улыбку.

Саццифир — понятно. Старается расположить к себе непринужденной беседой. Щупает почву, будто путник, идущий по болоту. Кто она, Эмми Ланнфель? Что она? Старик всегда так поступает. Со всеми. Помнится, он и с ним, Ланнфелем, проделывал такие штуки, выспрашивая об отце, матери и делах в поместье…

Супружница же села на своего любимого конька — хвастовство и бахвальство Серебрянка обожала! Причем, неважно, чем она собиралась хвастать: новыми ли нарядами, дорогими покупками, либо желаемой самостоятельностью. И неважно, перед кем, как оказалось. Перед завистливой соседкой, Владельцем Ракуэна или самими Богами.