Жена фабриканта

– Людей-то ты хоть поблагодарила, Авдотья?

– Совсем уж вы меня обижаете, Ольга Андреевна, – обиженно проговорила та, – что же мы нелюди? И добрых людей не уважим? Сами, как будто не торгуем? Я им и водицы чистой поднесла. И спасибо сказала. Всё чин-по-чину, как и положено. Даже пирожков ржаных завернула в дорогу. Просила, чтобы завсегда, заезжали погостить, как поедут с оказией.

– Правильно сказала. И пирожков правильно сделала, что положила. Пусть знают, что у нас в имении всегда рады торговым людям. Скажи, сколько мясного и творожного дала сегодня Глафире? – неожиданно перешла хозяйка к другой теме расходов.

Авдотья ответила. И эти фунты расхода были так же аккуратно записаны в тетрадочку бережливой хозяйской рукой. Деловито вздохнув для пущей важности, хозяйка подошла к печи. Уверенным, ловким движением сняла с крючка на стене ухват, вынула из печи томящийся чугунок. Взяла лежащий на столе половник и опустила в чугунок. Пробуя варево, прикинула на глаз, каких размеров курица плавает в картофельной похлебке. Курица показалась небольшой. Это порадовало Ольгу Андреевну, потому что бульон, хоть и с небольшой курицы, но получился вкусный и душистый.

2

Ольга отличалась бережливым подходом к ведению домашнего хозяйства. Зорко и бдительно следила она за всем, что попадало в её поле зрения, не упуская из виду ни одной мелочи. Ею подсчитывалось всё: начиная от купленных впрок и для еды припасов, и кончая подсчётом количества соли, использованной на квашенье капусты; мыло, израсходованное на баню для домашних и прислуги, нитки на пошивку и штопку белья, расход дров на баню для прислуги, подарки детям и канцтовары для них же – да мало ли чего можно было подсчитать и учесть в таком большом деревенском имении каждое лето!

По её наказу, такие же подсчеты расходов совершала и «расточительная» ключница. А в конце каждого месяца, Ольга Андреевна вызывала её к себе на ревизию, усаживаясь с нею за круглый стол в гостиной. Вместе они старательно сводили свои расходы и приходы в одну ведомость, которую тут же аккуратно подшивали к предыдущей. Один замасленный Авдотьин листок к другому, не менее замасленному. Ольга Андреевна называла эту сшитую замасленную ведомость – «кухаркиной бухгалтерией». И, вроде бы все должно было понравиться барыне при этих обширных подсчетах, да только хозяйке все было не так уж и мило. Подчас Авдотья казалась ей расточительной и совершенно не соответствующей своему званию ключницы и экономки: то позволит себе лишние расходы, то наоборот, не купит у торговых людей какого-нибудь нужного в тот момент товара, и вовремя не доложится барыне, что опять же страшно сердило Ольгу Андреевну. Купив назначенное хозяйкой на расход, Авдотья откладывала на следующий день свое появление перед барыней с купленным припасом, чтобы та все отмерила и тщательно разглядела, и это нарушало стройность и порядок всей домашней бухгалтерии Ольги Андреевны.

Если же после гостей или с хозяйского стола оставались похлебки и готовки, всякие, какие бывали нетронутыми и недоеденными, то Авдотья ленилась и их вовремя не прибирала. Она не складывала нетронутую еду в чистую крепкую посуду, не накрывала ее, не обкладывала ее льдом для сохранения. И приходилось ей же потом все эти богатые припасы вываливать свиньям. Что не могло не остаться незамеченным для рачительной хозяйки, ее зоркого взгляда.

Были у Авдотьи и другие черты, раздражающие хозяйку: глуповатая умильная улыбка и чрезмерно медленная речь, возникавшие неожиданно тогда, когда она не знала, что отвечать на быструю и гневную речь своей хозяйки: то ли от испуга, то ли от тугоумия?

Однако знавала Ольга Андреевна и других ключниц, поэтому и терпела недостатки Авдотьи…

Разобравшись во всех расходах и приходах прошедшего и наступающего дня, она засобиралась уходить.

– Не забудь выдать чистые полотенца официанту, – напомнила ключнице, уже повернувшись к двери, легко вздохнула, подводя итог кухонному разговору: «Глаз, да глаз нужен! А иначе, не уследишь за всеми-то,» – и с чувством исполненного долга вышла из кухни, остановившись на крыльце. «Кажется, всё на сегодня! А сейчас – к детям и на речку», – расслабленно думала она, подставляя лицо ласковым вздохам ветра и с удовольствием оглядываясь вокруг.

Влажная от дождя земля и трава уже успела подсохнуть. Щедрое солнце припекало, обещая по-летнему жаркий день. «А если Бармасов прав, и лето будет засушливым….», – озабоченно подумала Ольга.

И тут же подняла голову, взволнованно вглядевшись в высокое прозрачное небо. Там нежно курлыча, летел стройный журавлиный клин. Залюбовавшись, Ольга непроизвольно расстегнула легкую домашнюю душегрейку и готова была уже и совсем её скинуть с нагретых солнцем плеч. Но подумав, что нести в руках – неудобно, хотя идти-то недалеко, да и пар костей не ломит, – оставила на плечах.