Жена Фараона

Уже стемнело, когда мы вышли через маленькие деревянные воротца в виде квадратной полуарки в небольшой финиковый садик у дома какого-то знатного вельможи. Этот дом был добротный, из кирпича и покрыт тростником. Сама прогулка практически не отложилась у меня в голове, лишь помню, что Джедефра все время меня куда-то вел, а я пребывала в своих собственных мыслях, поддавшись расслаблению и умиротворению. Быть может, я устала? Или же выдохлась в своем стремлении убежать? Не знаю. Фараон остановился, порыв сухого горячего ветра дунул мне в лицо, приводя в чувства.

Я огляделась и, не узнавая мест, вопросительно уставилась на Джедефра.

Тот мягко улыбнулся.

— Я хочу отдать распоряжения о сфинксах немедля. — сказал он, постучав в массивную деревянную дверь с крокодилами-хранителями в ее углах.

Та распахнулась, явив на пороге вовсе не зажиточного вельможу, а обычного крестьянина, немного растрепанного и, видимо, уже собиравшегося спать. Его статус выдавали грубые и сильные руки и лицо, сморщенное, словно печеное яблоко, от ветра и палящего солнца.

— Великий Фараон! Его Великая сестра! — человек в ужасе рухнул на пол на колени.

Для разговора мы присели все в том же саду, на небольшую гранитную скамеечку, не став заходить внутрь дома. Этот вельможа-ремесленник был на самом деле, в переводе на наш язык, главным архитектором и плотником по совместительству. Рядом с Фараоном он явно терялся, но держался гораздо увереннее, и более высоко, нежели многие, которых я видела раньше в подобной ситуации.

— Хемиун, не могу не отметить твое мастерство! Пирамида отца моего Хуфу прекрасна… Тело его покоится там в великой благодати, и все благодаря тебе. — сказал Джедефа, начиная разговор.

— Я рад был служить Вашему отцу, теперь служу с той же радостью Вам, Великий Фараон Джедефра! Чем я могу помочь сейчас? — архитектор явно был доволен похвалой.

— Изготовь трех одинаковых сфинксов, прекрасных, словно богиня Нут! Желаю, чтобы лицо этих сфинксов было лицом сестры моей, Хетепхерес, чтобы дух ее мог после смерти войти в статуи. — сказал Джедфра, я же заметила, что зодчий при этих словах погрустнел. Что его расстроило? Не сможет сделать статуи из камня?

Джедефра тоже заметил перемену настроения Хемиуна и это ему не понравилось. Я заметила как Фараон поджал тонкие губы, а взгляд его потемнел.

— Ты недоволен волей твоего Фараона, признанного самими богами?! — сильный порыв ветра дунул и бросил пыль в лицо архитектора, тот же поспешно бухнулся на колени.

— Вовсе нет, Великий Фараон!

— Тогда в чем причина перемены в твоем лице!?

— Я заметил, что духам нравится вселяться в вещи, которые я делаю! Сфинксы обладают гораздо большей мощью, чем другие статуи. В них вселяются не души, а боги. Боги мудрости и всезнания оказываются в них. И это грозные стражи. Неисполнение их воли может жестоко караться. Нужны ли Вам целых три таких стража в Египте?! — запричитал Хемиун, я же поежилась, вспомнив как ожил еще недостроенный сфинкс Джедефра. Неужели и мои так смогут?

— Это мой подарок богам. И подарок моей сестры. Поэтому я хочу, чтобы статуи были готовы как можно раньше. Один будет стоять у Храма богини Сехмет, другой у храма Птаха. Третий же я велю сделать у храма сына этих богов, бога Нефертума. — голос Джедефра был спокойным и властным. С обладателем такого голоса вряд ли можно было вступать в спор. Это понял и зодчий, согласно поклонившись. Когда мы покинули его, то настала совсем кромешная тьма.

Проходя по улицам Мемфса, выложенным округлым тесанным камнем, я, задрав высоко голову, силилась разглядеть знакомые созвездия и разглядывала красавицу-Луну. Они сияли, словно драгоценные украшения неба. Украшения богини Нут! Эта мысль, закравшаяся ко мне в голову, привела меня в изумление. Неужели я начинаю мыслить так же, как египтянка? Откуда эта мысль про Нут?!

— Они прекрасны. — прошептал Фараон, остановившись на одной из безлюдных ночных площадей. Во тьме его глаза слегка светились, предавая сходства с огромной кошкой. Словно он сам — нереальное существо, что-то, что не поддается человеческому разуму. — Богиня Нут склонилась своим телом, наполненным звездами и божественной водой, над нами, Хетепхерес. Богиня Нут, рождающая Солнце, испускающее девять лучей из собственной плоти. Именно в этот момент можно увидеть сияние священных персей…

— Священных персей? — удивилась я новому слову и посмотрела на Фараона.

Тот с кошачьей улыбкой смотрел на меня, скрестив руки на животе. Урей, символ безграничной и грозной власти Фараона, мерцал в лучах ночи таинственным бело-синим сиянием.

— Это — солнечные деревья. Едва увидишь их свет — знай, что врата между миром звезд и нашим миром открыты. Это давняя легенда.

Я представила, как открываются огромные сияющие врата в звездном небе, выпуская из себя богов этого мира, одетых в летящие ослепительные одежды, с коронами на головах, и со знаками власти и мудрости в руках. Может, так все и было, и есть?

— Здесь очень много интересных легенд, заметила я, и вновь посмотрела на небо.

***

22.2