Жена героя

Через месяц свекровь пришла в норму. Она вставала рано утром, поэтому мне приходилось делать это ещё раньше, засветло, чтобы растопить печь и помочь ей испечь хлеб. Я просыпалась ни свет ни заря, правда, иногда не могла вовремя подняться с кровати, и тогда свекровь сама топила печь и пекла хлеб. В эти дни я даже не осмеливалась выйти во двор. Проснувшись рано утром, я первым делом отодвигала занавеску и смотрела во двор. Если труба, которую мы ставили на печку, стояла у стены, я радовалась, понимая, что свекровь ещё не проснулась, но если труба была уже наверху, это означало, что я проспала.

Глава 8

Зима подходила к концу. Заканчивался последний зимний месяц, но снег ещё не растаял. На деревенских улицах лежал грязный снег, почерневший от печного дыма и смешанный с землёй. Все женщины по традиции в конце года занимались генеральной уборкой и стиркой всего белья. Днём мы мыли окна, но к вечеру погода портилась, ночью гремел гром и шёл дождь, поэтому вся наша работа шла насмарку.

Самад закончил службу всего за несколько недель до наступления Ноуруза[10]. Мне казалось, что я самая счастливая на свете. С большим усердием с утра до вечера я подметала полы и мыла весь дом целиком. «Ничего, – успокаивала я себя, – зато это самый лучший Новый год в моей жизни. Муж рядом и мы вместе будем радоваться этой чистоте».

Самад вернулся из армии и теперь занимался поиском работы, редко появляясь дома. Часто он уезжал в Разан, но однажды случилось то, что заставило его остаться.

Рано утром, когда мы ещё завтракали, в дверь постучала свекровь. Поздоровавшись, она положила своих близнецов в комнате и сказала Самаду:

– Я хочу сегодня пойти к своей сестре Шахле. Ей надо помочь с домашними делами, а эти дети не дают мне ничего делать. Присмотрите за ними.

Перед уходом свекровь повернулась ко мне и добавила:

– Гадам, в гостиной очень грязно. Подмети там и вытри копоть.

Самад уже оделся и собирался уйти, но помедлил и спросил меня:

– Ты можешь одновременно смотреть за детьми и убираться в доме?

Я пожала плечами и невольно сжала губы. Не дождавшись моего ответа, муж сказал:

– Ты не справишься со всем сразу.

Сняв куртку, он заявил:

– Я присмотрю за детьми, а ты иди убираться. Когда закончишь с уборкой, тогда я уйду.

Я подумала, что ещё рано и дети спят, поэтому действительно лучше сначала сделать уборку, а с детьми Самад вполне справится.

Открыв окна в гостиной, я подняла все четыре края одеяла, лежавшего на корей, и обернула матрацы в чистые простыни, но как только взяла в руки веник, раздался плач близнецов. Сначала я не придала этому особого значения, решив, что Самад сможет их успокоить, но вскоре услышала голос мужа:

– Гадам, Гадам! Иди, выясни, что хотят эти дети!

Я бросила веник и побежала в нашу комнату, которая находилась по другую сторону двора. Дети проснулись и были голодны. Одного я отдала Самаду, а другого взяла на руки сама и стала греть молоко. Попив его, близнецы успокоились. Я воспользовалась свободной минутой и пошла опять подметать комнату, но, не успев подмести и половину, опять услышала плач детей. Не дожидаясь, пока Самад меня позовёт, я снова пошла к ним, и правильно сделала, потому что после молока оба намочили пелёнки. Я начала снимать с них всё мокрое, а муж стоял надо мной и смотрел, что я делаю.

– Хочу научиться, что делать, когда у нас будут свои дети, – сказал он.

Дети были чистые и сухие, покушали, и поэтому я решила, что теперь они помолчат и поспят хотя бы пару часов, а я тем временем смогу продолжить уборку. Я взяла в руки веник и начала подметать.

В комнате пыль встала столбом, поэтому я завязала рот платком. Слабый солнечный свет проникал в комнату и было видно, как в воздухе летают частицы пыли. Я решила потом расстелить матрацы на балконе, чтобы они хорошенько прогрелись на солнце, как вдруг в очередной раз раздался плач детей и крик Самада:

– Гадам, Гадам! Иди, выясни, что хотят эти дети!

Я положила веник на пол и снова пошла в нашу комнату. Дети были сыты, пеленки сухие, так почему же они снова кричали? Мы с Самадом взяли их на руки и стали носить по комнате. Я переживала, что не закончила уборку и что Самад опоздал на встречу по работе, но он продолжал успокаивать меня:

– Когда дети уснут, я помогу тебе в гостиной.

Дети заснули у нас на руках, но всякий раз, когда мы клали этих младенцев на постель, они просыпались и начинали опять плакать. Мы замучились таскать их на руках, ходя по комнате взад и вперёд, поэтому сели, положили детей на колени и стали качать, чтобы оба наконец заснули. Самад начал вспоминать прошлое с того момента, как увидел меня на ступеньках дома моего двоюродного дедушки.

– Я полюбил тебя с того самого дня, – признался он.

Муж вспоминал о тех временах, когда я не разговаривала с ним, а он постоянно искал кого-нибудь, чтобы посвататься ко мне.

– Сейчас, когда ты наконец стала моей женой, – сказал он, – то должна стать самой счастливой женщиной в Каеше.