Жена Гоголя и другие истории

Первой моей мыслью было отправиться в «Клуб для приезжих», там играют на деньги, мне это подходит по двум причинам: во-первых, игра оглушает и отвлекает, а во-вторых, хотя у меня пока не было случая над этим задуматься, но понаслышке я знаю, что деньги — начало всех начал. Однако, зайдя в кафе и подсчитав свои ресурсы, я обнаружил, что они не превышают тридцати двух тысяч лир — сумма, явно недостаточная для большой игры (в упомянутом клубе играют именно так). Зато тридцати двух тысяч лир хватит на что-нибудь другое, например на женщину. Конечно, не самого высокого класса, но это не столь важно. Отличная мысль, вот теперь-то и проверим, действительно ли я... или все-таки... Да, женщина — это хорошо, но как ее заполучить?..

Разве этот город не создан для того, чтобы пускаться во все тяжкие? Видно, время неподходящее, по крайней мере на этих ярко освещенных улицах у всех женщин такой строгий и добропорядочный вид, что даже самый отчаянный искатель приключений не отважится... За стеклами кафе, под ослепительным, как в операционной, сиянием неоновых ламп, сидят немногочисленные парочки, и вид у них несколько пришибленный. А где ж еще искать? Может, после ужина станет легче? Час поздний, и я зашел наугад в какую-то тратторию, где оказался единственным посетителем. Подав мне скудный ужин и большую бутылку вина, хозяйка вновь задремала, опершись локтями о стойку.

Выйдя из траттории, я возобновил охоту, если так можно назвать долгое и безрезультатное мотание по всяким закоулкам и злачным местам, ни одно из которых не привлекло моего внимания. Собственно, я искал даже не место, а атмосферу, некий общий дух, безошибочно подсказывающий охотнику на женщин, что он на верном пути. Припомнилось, что две-три женщины на улицах, где я проводил рекогносцировку или же стрелял глазами, смотрели на меня недвусмысленно, и я отвечал им тем же. Попадись мне сейчас такая, я, быть может, и решился бы. Но они вдруг куда-то все подевались. В какой-то момент я все же заметил ее, Джинетту, в нерешительности остановившуюся перед закрытой дверью лавчонки. Таких девушек, как Джинетта, я постоянно встречаю в моем автобусе: молоденькая, красивая, отлично сложена, тело гибкое и упругое, не иначе продавщица из центра или что-нибудь в этом роде. Ну что ж, за неимением лучшего почему бы и не перекинуться с нею словечком?

Вообще-то девушки в автобусе все недотроги, а уж Джинетта!.. Она умеет смотреть и не видеть — такой манере позавидовали бы даже герцогини. Вот и на меня она смотрит так, как будто меня нет, как будто я прозрачный, а ведь мы совсем рядом, и она глядит мне прямо в глаза, и я тоже не свожу с нее пристального взгляда: не видит или притворяется? Взгляд у нее такой рассеянный, как некоторые бесцветные голоса, которые заглушает ветер, они не достигают слуха, потому что голос не в состоянии нацелиться на эту мишень. (О таких девушках из автобуса я иногда, в минуты откровенности, рассказываю жене. А ей совсем не по душе мои излияния. Неслыханно, до чего мы, мужчины, наивны: ну как могут женщине, жене, понравиться подобные романтические бредни! Мы-то воображаем, что эти описания — свидетельство нашей безгрешности, но у них на этот счет совсем иное мнение, и, надо заметить, в большинстве случаев они не ошибаются.)

Но вернемся к Джинетте. Она стояла в нерешительности, а я, как хищник, уже было приблизился к ней, прежде смерив ее оценивающим взглядом. В ответ она одарила меня одним из своих отсутствующих взглядов, который мгновенно остудил мой пыл. И слава Богу, потому что минуту спустя из подворотни вышел молодой здоровяк в кожаной куртке и увел Джинетту. А я продолжал слоняться как неприкаянный. Но приближалась полночь — время чудес и безумств, и я решил: теперь или никогда! Пожалуй, удобнее всего нести караул, а затем идти на приступ в одном зеленом кафе (я имею в виду, что там все зеленое: стены, кресла, скатерти на столиках), где мне не раз встречались женщины сомнительного поведения; там я и расположился.

Две-три женщины там действительно были, но, во-первых, не одни, а, во-вторых, по их полусонному виду и не определишь, те ли это дамочки, что мне нужны. Я уж было хотел плюнуть на все, но вдруг вошла она... Да, это уж точно она — в походке, в постукивании каблуков, покачивании бедер, в глазах было что-то такое, что позволяло заключить без всяких сомнений: она — женщина сомнительная. Садиться она не стала — пила стоя. И все оглядывалась по сторонам, видимо выискивая, кому бы себя предложить. Пригласить ее к столику, будет несложно.