Жена из прошлого. Книга 2

Стоило переступить порог дома, как накатила слабость, почти сбивая с ног, заставляя задыхаться. Ловушки, вытягивающие не только магию, но и жизненную силу... Подстраховались твари. К счастью, действовали артефакты не мгновенно, а значит, у меня было немного времени.

Успел заметить, как на вершине лестницы мелькнула тонкая женская фигура. Всколыхнулись испуганно юбки, когда девица отшатнулась, а в следующий момент, тихо вскрикнув, исчезла. Бросился было к лестнице, за ней, но наперерез мне метнулась ещё одна туша.

Не будь здесь клятых артефактов, и я бы не стал с ним возиться, убил мгновенно. А так пришлось вступить в схватку, тратя на этот мешок мышц бесценное время.

И всё больше слабея.

Наконец ещё один похититель рухнул на пол, и я, превозмогая волнами накатывающую слабость, бросился наверх. Хотя бросился — это громко сказано. Ноги не слушались, почти заплетались. С горем пополам поднялся на второй этаж, судорожно сжимая перила, и почувствовал, как внутри всё леденеет от страха.

Истошный женский крик разбил на осколки тишину старого дома, и всё вокруг как будто накрыло мертвенным холодом.

* * *

Женя Исаева

Мысли лихорадочно проносились в сознании, но ни одной стоящей, как назло, не появлялось. Магическая удавка, перехватившая мои запястья, растаяла, вот только легче от этого не стало. Я не могла пошевелить руками, не могла дотянуться до пистолета, хотя он был так близко! Всего-то и нужно взять оружие, навести на это чудовище, нажать на курок... Не уверена, что из меня получится хороший стрелок, но преступник тоже был близко. Тут ещё надо постараться, чтобы промазать и не попасть в такого великана!

Но пальцы... Мои собственные пальцы отказывались повиноваться.

Скосила взгляд на Мориана, выронила слабо:

— Саша...

Кажется, ему было ещё хуже, чем мне, хотя это ведь его тренировали сражаться с чудовищами, уже не говоря об обычных наёмниках. Но видимо, Александр был не настолько силён, как я считала, а может, магия в артефактах была намного сильнее его собственной магии. При взгляде на ультора стало ясно, что он уже даже не понимает, где находится и что происходит. Парень покачивался, едва удерживаясь от того, чтобы не рухнуть навзничь, и как будто пребывал в каком-то трансе.

И Вильма, как назло, пропала...

Все эти мысли пронеслись за один короткий миг. Миг, которого оказалось достаточно, чтобы кончик лезвия коснулся тонкого детского запястья.

И я зарычала:

— Не трогай её! Она же ребёнок!

— Если леди настолько впечатлительна, может не смотреть, — бросил на меня быстрый взгляд убийца. И тут же, пристраивая над рукой Эдвины чашу, с кривой ухмылкой добавил: — И вообще, я не понимаю, к чему все эти страдания? Это же не твоя дочь, а просто племянница. Племянница, которую ты, по слухам, едва терпела, а может, даже ненавидела. Что теперь изменилось? Я бы ещё понял, если бы на твоём месте была её мамаша. Хотя мамаша, уверен, нашла бы способ защитить своё чадо. Ты же... — ещё одна усмешка, — всего лишь жалкое её подобие.

Терес... Если бы она была здесь, точно что-нибудь придумала бы. Она бы действовала, а не сидела на полу, глядя, как из её дочери выкачивают кровь вместе с жизнью. Такая могущественная драконица, уверена, нашла бы способ защитить своего ребёнка. А я...

Меня зазнобило, когда увидела, как алые капли тонкими струйками ползут по бледному запястью Эдвины, стекая в чашу, и перед глазами вдруг потемнело. Но на этот раз не от слабости — меня снова забросило в прошлое Раннвей.

Я, ещё ребёнок, сижу на полу в гостиной и заливаюсь слезами. Мне больно и страшно. Страшно от того, что разбила любимую вазу мамы и, если отец узнает, места на мне живого не оставит... Больно от того, что изрезала себе все пальцы.

На светлой батистовой юбке кровь и осколки. Я пытаюсь их смахнуть, но делаю только хуже. Пятна расползаются по ткани, и я срываюсь в отчаянье. Продолжаю истерично тереть о юбку руки, ещё больше себя царапая. И вдруг слышу сквозь шум в ушах быстрые шаги, шелест юбок над головой, а в следующее мгновение окунаюсь в мягкое тепло объятий.

— Папа... отец... — захлёбываюсь слезами, утыкаясь в плечо сестры. — Он убьёт меня! Убьёт...

Терес ласково прижимается к моему виску губами.

— Перестань... Хватит. Не хватало ещё переживать из-за дурацкой вазы.

— Но папа...

— Ничего не узнает. — Терес заговорщически мне улыбается. Стирает с моей щеки слезинку и мягко продолжает: — Не думай о вазе. Лучше займёмся твоими руками. Мы же не хотим, чтобы на них остались шрамы.

Она бережно берёт меня за ладони, осторожно их раскрывая. Тихий шёпот сестры, непонятные, но такие нужные мне сейчас слова, успокаивают, помогают выровнять дыхание, и порезы сами собой начинают затягиваться. От её дара. Благодаря её исцеляющей магии.

— Никто тебя не обидит, милая. Не бойся. Пока я рядом...

Видение начинает блёкнуть, но я продолжаю цепляться за светлый образ драконицы. Пусть воспоминание исчезнет, но она останется! Я, словно та самая маленькая девочка Раннвей, сейчас в ней так нуждаюсь. В её присутствии, в её помощи. В её уверенности и силе.