Жена художника

В 1944 году многих наших друзей из детдома взяли в ФЗО — фабрично-заводскую школу (они были старше нас), ибо у них не было возможности после школы идти в институт.

Это время, несмотря на скудность питания и одежды, вспоминается как светлое и радостное. Было огромное желание учиться, познавать. Мы много читали, ведь других развлечений не было. Нам доступны были Толстой, Чехов, Достоевский, Гоголь, интересовались иностранной литературой — Мопассаном, Гюго, Джеком Лондоном.

Мне нравилась больше всего математика, а вот английский не любила, как ни старалась, результат был средний. «Хорошо» получала за усидчивость. В Уссурийске училась по всем предметам на отлично, учителя меня хвалили. К середине года я резко выделилась среди учащихся, только несколько человек были лучше меня по ряду предметов. Личных симпатий у меня не было в школе, я всех считала друзьями.

Зима 44–45 годов была для семьи очень трудной: мама болела, не было огорода, и плохо было с питанием. А у меня экзамены в 10 классе, только ввели аттестат зрелости. Наши учителя не все имели высшее образование, поэтому могли только учить, а не экзаменовать. Принимать экзамены приехали учителя из края, обязательно с высшим образованием.

Помню, из 60 учеников к экзаменам допустили 44 человека. Аттестат получили 15. Я была в числе лучших — вторая по списку, а первая получила золотую медаль. (Я тоже шла на золотую медаль, но кто же даст ее дочери врага народа? Папа еще сидел.) Остальные ребята из класса пошли кто в вечернюю школу, кто в техникум, кто замуж выскочил, кто в армию служить.

Как же плохо мы одевались в то время! Позже нас стали выручать китайские платья, мы шили из них юбки, перелицовывали, латали. От бедности купили Лиле у соседей старое коричневое платье, и она 3 года носила его, латала, зашивала, удлиняла. Говорит, что на нем она научилась штопать, следить за вещами.

Мама работала в ДОСА уборщицей. На время ее перевели в вечернюю смену, с 4 до 12 ночи. Ей доверяли убирать большой зал, где готовились принимать гостей. Знали, что она ничего не возьмет. В эти годы Лиля, моя младшая сестра, пользовалась маминой работой, чтобы попасть с подругами на танцы и на концерты.

А мама наша была очень красивая, с тихим характером. В нее влюбился один полковник и хотел увезти ее с собой. Просто проходу не давал. Мама мне это по секрету рассказала.

8. Из Уссурийска в Ярославль

Получив аттестат, я задумала ехать в Ярославль учиться в пединститут. Он славился как сильный. Но главное, в этом городе у нас жила мамина сестра тетя Катя, ее сын Павлин с женой Тамарой и ребенком. Еще там жили дед с бабой, с которыми у меня были хорошие отношения.

Мы с мамой продали папино ружье, и на эти деньги я поехала поездом в Ярославль. Ехала в простом вагоне с припасами, что дала в дорогу мама. Она заказала мне сапоги, сами сшили штаны. Чулок-то не было. Надела я штаны темно-зеленого цвета и сапоги. Сама перелицевала мамино осеннее пальто, сшила два ситцевых платья и полушубок из папиного пальто. Вот так одевшись, я поехала через всю страну учиться. В институт поступила сразу, и мне дали общежитие. Тетя Катя меня приютила на первых порах, но ни она, ни дед с бабой материально мне помочь не могли, пришлось рассчитывать на себя.

В 45 году, когда я поступила в Ярославский пединститут, выдался свободный месяц, и я поехала в Поемичье, в гости к тетке Анне Михайловне. Хотелось вернуться в красивое село моего детства. Меня встретил пятилетний двоюродный брат Валера Шляхов. Он очень рад был моему приезду, показывал мне сад, огород, залез на рябину и кричал: «Нина, смотри, какая она красивая!» Сам смешной — худенький, а голова большая. Мы ходили купаться на речку, в лес за грибами, часто пропадали в саду за домом. Через месяц настала пора возвращаться. Анна положила мне в корзинку десяток яиц, два килограмма муки и стакан масла. Проводили меня далеко за деревню. А идти надо было 18 километров пешком. Одной было страшно, казалось, что у каждого дерева кто-то стоит. Обессиленная, едва добралась до Нерехты, села на скамейку. Из дома вышла какая-то бабушка, принесла мне горячего морковного чая и говорит: «Успокойся, доченька, все позади».

Сразу напишу несколько слов про судьбу двоюродного брата Валеры. Он рано осиротел. И мои родители решили забрать племянника к себе — надо помочь парню. И позвали его приехать жить к ним в Приморье. Списались. Как раз мой муж Володя ехал из Москвы поездом домой в Уссурийск. И вот, как вспоминает Валера, 19 сентября 1959 года они встретились на Ярославском вокзале с Владимиром Медведским и Кимом Ковалём (наш друг, художник из Уссурийска). Валера приехал туда из Иваново, где выучился на формовщика-литейщика 4 разряда. В Уссурийск прибыли через 7 дней, две недели жил в моей семье, потом уехал в деревню Сысоевку к деду с бабой (так мы все звали маму с папой). Там и остался жить, учиться, работать. Красивый парень, улыбчивый. В Сысоевке и женился. С женой Ольгой родили троих детей. Много ездили по Приморью и пустили корни во Владивостоке.