Жена Кукловода

— Зачем ты меня позвала? — спросила она.

— Мне не с кем больше об этом поговорить, — голос Анны дрогнул. — Хотя, может ты и не захочешь слушать. Я пойму.

— Не хотела бы слушать — не пришла.

Анна еще несколько раз окунула чайный пакетик в чашку, вытащила его, положила на блюдце.

— Я совсем запуталась.

По щеке девушки скатилась слезинка, капнула в чашку.

— Договор… я должна. Мастер, он ведь хотел так. А я, негодная рабыня, недостойная.

Она вдруг схватила руку Людмилы горячими пальцами — то ли нагретыми об чашку, то ли от лихорадки, и сбивчиво заговорила:

— Если бы он был жив, я могла бы вымолить прощение. Просить его наказать меня так жестоко, как только можно выдумать. Только не заставлять меня…

— Подожди.

Людмила догадывалась, что первая сессия с Русланом прошла не слишком гладко. Но что все так плохо…

— Ни я, ни Руслан, мы тебя не принуждали. Ты сама согласилась.

Анна опустила голову. Слезы капали и капали — в чашку, на стол.

— Я думала, что выполняю волю Мастера. Но это все не так. Неправильно, нечестно. Если бы я могла спросить его!

— Но ты же была с другим. Уходила от Шталя и была с Кавериным.

— Тогда все было не так.

Девушка закрыла руками лицо.

— Так и знала. Ты не поймешь.

— Прости, я, правда, не понимаю.

— Даже рабыней я оставалась собой. Но не теперь.

Людмила начинала понимать, но не могла поверить.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Господин Кукловод дал мне новое имя.

Анна подняла заплаканное лицо.

— Эль…

Людмила слушала, как Анна всхлипывала, шептала «Я не смогу…», просила прощения, снова называла себя «недостойной рабыней». И все не могла понять, отчего так пусто в груди.

— Ты должна ему сказать. У тебя же есть право уйти.

Всхлипы превратились в рыдания.

— Куда? Как… одна. И Мастер…

Больше слушать истерику Анны Людмила не смогла. Ей вдруг захотелось влепить девушке пощечину, чтобы выбить из ее головы догмы, вложенные Шталем.

— Его больше нет! А ты не рабыня! — почти выкрикнула она. — Никто не может указывать, как жить, или заставить делать то, что тебе омерзительно. Это все только в голове. Впрочем, как хочешь. Можешь оставаться моим клоном, если так проще…

— Что так долго? — спросил встревожено Руслан, помогая Людмиле снять пальто. — И чего на такси? Я бы встретил.

— Зачем? Тебе завтра на работу, отдыхай, — ответила Людмила спокойно. — Ужинал?

— Нет, тебя ждал.

— Зря. Мы чай пили, да и поздно уже. Но тебе сейчас разогрею.

Она накрыла на стол и ушла в гостиную, села в кресло, включила телевизор.

— Ужин на столе. Посуду сам помой, ладно?

— А со мной не посидишь? — Руслан обнял ее за плечи, зарылся лицом в волосы. Его дыхание защекотало шею.

— Сейчас «Голос» начнется, хочу посмотреть.

Руслан с сожалением отстранился, ушел на кухню. Людмила слышала, как он обиженно гремел тарелками. Потом вернулся в гостиную, подошел к креслу сзади и положил руки на плечи. Сильные, теплые ладони пахли лимонным «Фейри» и, как всегда, немного йодом.

— Пойдем спать.

Одна ладонь соскользнула с плеча на грудь, погладила ее осторожно и ласково. Теплая щекотка возбуждения пробежала по телу…

«Господин дал мне новое имя… Эль» — прозвучал в голове срывающийся голос Анны.

— Рус… не сегодня. Устала.

Но Руслан был настойчив. Вторая ладонь накрыла грудь, мягкие губы прошлись по шее.

— Как ты вкусно пахнешь… — шептал он ей на ухо, — симптомы усталости хорошо снимает массаж… или хороший секс… соглашайся…

«Эль… новое имя… Эль…»

Людмила резко встала, высвобождаясь из объятий мужа.

— Ты будешь еще видеться с Анной? — спросила она, глядя Руслану прямо в глаза.

Он оторопел, совсем не ожидая такого поворота.

— Нет… то есть… да… Я должен о ней заботится! Договор…

— Прекрати. Слышать не хочу ни про какие договоры. Ты вернул мне разрешение, значит Анна больше не твоя нижняя? Так?

— Ну да…

Руслан не понимал, к чему клонит Людмила. Нахмурился, поджал губы.

— Что тебе сказала Анна?

— Свое новое имя.

— Вот же…как посмела…

Он едва сдержался, чтобы не выругаться. Но вовремя спохватился, растеряно посмотрел на Людмилу.

— Тебе не кажется, что ты заигрался?

Холодная злость царапалась изнутри, просилась наружу.

— Как тебе в голову пришло такое!

— Мила… — Руслан попытался снова обнять ее, прижать к себе. Людмила отстранилась.

— Да какая разница! — отчаянно выкрикнул он. — Все кончено!

— Кончено? Больше никаких игр? Никаких сессий? Ты точно решил?

— Обещаю.

Руслан схватил ее руку, прижал к губам, поцеловал в ладонь, в запястье, туда, где бился пульс. Вырвать ее было бы слишком, и Людмила поддалась.

— Отдай Анне ее часть наследства и отпусти. Только не надо пафоса насчет птицы, привыкшей к неволе. Она прекрасно справится. Уедет к родителям в Кингисепп, или откроет студию. Оставь девочку в покое. Хватит с нее Шталя.

Он продолжил целовать ее — с болезненной горячностью, будто боялся, что Людмила его оттолкнет, прогонит.

— Да, да… Как скажешь.

В спальню Руслана этой ночью она так и не пустила.