Жена Кукловода

Каверин удивленно приподнял брови. Вежливо наклонил голову:

— Как будет угодно председателю.

Потом продолжил, с вызовом глядя на Руслана:

— Мои претензии просты и понятны. Господин Сикорский на том злосчастном вечере неделю назад позволил себе не только вмешаться в отношения между мной и моим сабмиссивом, но и сделать мне публичное замечание, поставив под сомнение мое право распоряжаться своей собственностью. Более того, он прикоснулся к моему сабмиссиву без разрешения, тем самым оскорбив меня действием.

— Это все? — спросил Шталь холодно.

— Не совсем, — Каверин усмехнулся, скривив губы, — поведение господина Сикорского повлекло за собой отказ сабмиссива выполнять свои обязанности по договору. Таким образом, мне не только нанесено оскорбление, но и причинен ущерб.

— Претензии ясны, — констатировал Шталь и обратился к Руслану, — господин Сикорский, вам есть что сказать?

Людмила замерла, слушая, как глухо стучит ее сердце и ноет в груди от тревоги.

Спокойный уверенный голос мужа придал ей сил:

— Позвольте не согласиться, — произнес он. — Я лишь попросил господина Каверина не устраивать публичных разборок со своим сабмиссивом, которая, кстати, отрицала, что в договоре предусмотрены публичные унижения. Признаю, что действительно, подал Анне руку, помогая подняться. Разрешения на это я у господина Каверина не получил. Но я не был осведомлен о том, что девушка является собственностью господина Каверина. Намерений оскорбить господина Каверина, словом или действием, у меня не было.

— Я правильно понял вас, господин Сикорский, — осторожно уточнил Шталь, — что вы готовы принести извинения господину Каверину за вмешательство и несанкционированные действия в отношении его собственности?

Руслан помолчал, а Людмила стиснула зубы, еле сдерживая рвущуюся наружу злость и обиду.

— Готов, — произнес, наконец, ее муж, и она едва не расплакалась от несправедливости происходящего. Ему не за что было извиняться!

— Но только, если получу убедительные доказательства прав господина Каверина на этого сабмиссива, в том числе на нарушение им ее жестких ограничений.

— Нет ничего проще, — воскликнул Каверин и, нагнувшись, взял стоявший у его ног кожаный портфель. Оттуда он извлек несколько прошитых листов, с набранным на них текстом и протянул их Руслану.

Он осторожно взял их в руки и стал внимательно просматривать текст. Людмила с замиранием сердца следила за выражением его лица. Оно становилось все мрачнее и мрачнее, и у нее все сильнее болело в груди.

— Вы удовлетворены? — спросил насмешливо Каверин.

— Почти, — произнес Руслан, передавая договор Шталю. — Хотелось бы еще убедиться в том, что при подписании этого договора был соблюден принцип добровольности.

— Неужели вы думаете, что я пытал девушку, чтобы заставить подписать договор! — рассмеялся Каверин.

Руслан промолчал, не сочтя нужным отвечать.

Шталь позвонил в колокольчик.

Из боковой двери вошла Анна. Бледное, печальное лицо и темные тени, залегшие под глазами. Людмиле сталь жаль ее.

Девушка робко присела на указанный Шталем стул, стоявший почти посередине комнаты, опустила глаза в пол.

— Скажи, — обратился к ней Шталь, протягивая ей договор. — Ты подписывала этот документ?

Анна бросила на него взгляд и снова опустила глаза.

— Да, — ответила она тихо, бесцветным голосом.

— Содержание договора тебе известно? — снова спросил Шталь.

— Да, — опять ответила Анна, не поднимая глаз. Потом добавила, еле слышно. — Теперь, да.

— А точнее? — голос Шталя стал строже.

— Я подписала его, не прочитав до конца, — голос Анны дрогнул.

— Почему его не прочитала? — настойчиво спросил Шталь. — Господин Каверин дал такую возможность? Не ограничивал во времени?

— Нет, — выдохнула Анна. — Не ограничивал. Я… — ее голос задрожал… — просто… не дочитала его до конца. Он сказал, что это стандартный договор.

— Так, когда вы ответили на вопрос господина Сикорского, что договор не предусматривает публичных унижений, вы заблуждались?

Она больше не могла говорить и просто покачала головой. Ее губы дрожали, а из глаз готовы были покатиться слезы.

— Но я не принуждал ее подписывать договор! И он, действительно, для меня стандартный, — громко произнес Каверин, и Анна вздрогнула от звука его голоса.

Людмиле стало тошно. Она уже понимала, к чему клонит Каверин и чью сторону примет Шталь.

— Но вы не обговорили перед подписанием возможность нарушения отдельных жестких ограничений? — спросил Руслан Каверина.

Он усмехнулся.

— Я знал эту девушку как опытного сабмиссива, более четырех лет состоявшего в лайф-стайл отношениях с уважаемым председателем. И не мог даже предполагать, что она поступит столь легкомысленно. К тому же мои предпочтения известны в сообществе. Если так угодно, я могу показать свои предыдущие договоры. Они не отличаются от этого ни одной буквой!

— Господин Сикорский, — обратился Шталь к Руслану. — Вы убедились в том, что принцип добровольности при подписании договора был соблюден?

Людмила с болью смотрела на то, как он играл желваками на скулах, буквально заставляя себя произнести это слово:

— Да.